«Я заблуждался вместе с веком...»: Юрий Адрианов

В августе исполнилось пять лет со дня смерти известного

нижегородского поэта Юрия Андреевича Адрианова

Родился 18 июня 1939 года.

Окончил школу №8, вечернюю школу при художественном училище и филологический факультет Горьковского государственного университета.

В 1962–1967 гг. — работал редактором молодежных и спортивных передач Горьковского телевидения.

В 1965 г. — принят в члены Союза писателей.

До тридцати лет объездил весь СССР по командировкам ЦК ВЛКСМ: от Мурманска до Памира и от Белоруссии до Командорских островов.

В 1963 году, в Нижнем Новгороде, вышла первая книга — «Считайте годы по веснам».

В том же году — был приглашен на Всесоюзное совещание молодых писателей, на семинар Ярослава Смелякова.

К середине семидесятых Юрий Адрианов стал одним из самых известных советских поэтов. Его стихи его печатались более чем в ста журналах, сборниках, антологиях. Он выпустил в свет около 40 книг. Получил четырнадцать литературных премий.

Книги: «Меридианы» (1965), «Северные посвящения» (1967), «Керженец» (1969), «Братина» (1972), «Звенья времени» (1974), «Разлуки в пути» (1975) и многие другие.

С 1990 г. возглавлял Нижегородское отделение Фонда культуры России.

В апреле 2002 г. Юрию Адрианову было присвоено звание «Почетный гражданин Нижегородской области».

12 августа 2005 г. Юрия Андреевича не стало.

***

Давно поучений не надо

От умников и остряков:

Прошли шестьдесят листопадов

И столько же талых снегов,

Крушений свидетели многих

И многих раздумий в ночи…

Пусть желты от листьев дороги,

Но синью сияют ручьи.

И кто-то увидит когда-то

Сквозь толщу далёких веков —

Мои шестьдесят листопадов

И столько же талых снегов.

***

Как в глади водной отраженья

Прибрежных сел и хвойных чащ,

Двойник мой — жизни заблужденья.

Их доношу, как старый плащ.

Пусть плащ приносит неудачу,

Пускай клеймит его молва…

Я не дерзну переиначить

Ни убежденья,

Ни слова.

Не изменю великим рекам,

Домам и храмам, шуму трав.

Я заблуждался вместе с веком…

Как знать:

А может, был я прав?

***

У тебя не прошу я твоей красоты,

Ни любви, ни прощания грустного,

Проводи меня только до «первой воды»

По обычаю давнему русскому.

Может, озеро будет,

колодец, река,

Пусть исполнится правило прежнее…

Вот ручей,

как последняя в письмах строка

С утешительной лживой надеждою.

В чём-то был я неправ,

Что-то спутала ты,

Словно долгую зимнюю пряжу…

Проводи же до первой в дороге воды,

Дальше к тракту просёлок проляжет.

Там я смою остатки улыбки твоей,

Помолчу на прощанье немного.

Вот и этот, за мостиком,

первый ручей —

Сам спешит, пробивая дорогу…

Это мудро: в истоке грядущей судьбы,

Что едва сквозь года узнается,

Провожали в России до первой воды —

До реки, до ручья,

до колодца…

***

Солнце, словно стог, во мгле по грудь.

Вечереет возле переката…

Здесь любви и сил на долгий путь

Подарила юность мне когда-то.

Пробудясь, лик подняла заря,

И туман откинул влажный полог...

Сколько дней от той поры зазря

Зёрнами затоптано в просёлок!

…Не собрать их,

Не вернуть их вспять.

Пусть сбегают с горки и на горку.

Сяду, чтоб остатки подсчитать

Скаредно, придирчиво и горько.

***

В.Шамшурину

Поймём, что причитали зря:

«Неона власть неотразима!».

Уже назад зовут поля

Из метрополии бензина.

И пусть шоссейною пятой

Примят простор рассветной рани:

Он путь мой к дали избяной,

Где подоконники в герани.

Взлёт реактивный,

Тишь в лесу —

Две сути.

Я без них немыслим,

Как два ведра на коромыслах,

Я их сквозь жизнь несу,

Несу…

***

Северный пролог

Владимиру Ивановичу Малышеву

Над тундряными мшистыми буграми

Густая гарь туманами лилась,

Здесь, в Пустозерске, бушевало пламя,

Здесь, в Пустозерске, выжигали страсть.

Страсть ненависти,

Жизни,

Страсть порыва…

Злость разметалась огненною гривой,

Злость улыбалась, рукавицы сняв,

Злость укрощала непокорный нрав.

И, точно птица,

глаз таращил нищий.

А из огня,

Огромна, как верста,

Сквозь дым тянулась длинная ручища,

Сложив непокорённо два перста…

Средь северного стылого покоя

Набат тревожил утреннюю рань.

Нет, надоели слабые герои,

Прозрачные, как сношенная ткань!

Хочу друзей, прямых и откровенных,

Хочу врагов, чтоб из груди рвалась

Бушующе, как ветры над вселенной,? —

Страсть!

Страсть к истине,

Страсть к жизни,

Страсть к эпохе,

К её упрямой гордой правоте,

Чтоб над планетой

билось,

как всполохи,

Написанное веком Житие!

Чтоб, рамы вышибая,

как весною,

К тебе врывались свежие ветра…

Проспекты…

Ночь…

А мир кипит смолою

На острие бессонного пера.

***

Полынный запах брошенной

земли,

Пора разлуки, полоса смятенья:

Уже два поколения сошли

И с тех, кто нас встречает

при рожденьи.

Полжизни разменяв

на суету

И скудное оставив завещанье,

Мы, как волхвы на вещую

звезду,

Идём упрямо к третьему

прощанью.

Чтоб там на рубеже

недальних лет,

Где ожидает вечная разлука,

Увидеть внуков

вспыхнувший рассвет

И точкой стать

дочерченного круга.

***

Элегия

В нашем обществе эволюция.

Демократия и прогресс:

Конституция,

Проституция —

То чертёнок,

То крупный бес.

А с художника —

Взятки гладки:

На мирской бардак погляжу —

И сворачиваю манатки,

И… в бессмертие ухожу!

***

Не всегда торжественна листва,

И, душою испытав волненье,

Береги высокие слова —

Редкое святое откровенье.

Пусть ты удивлён, восторжен, рад,

Пригаси спокойной волей страсти:

Ведь слова души — не листопад,

Что любому ветерку подвластен.

Вон сырого леса сторона,

Бурого, как вымокшая глина, —

На его волне горит одна,

Лишь одна червлёная рябина.

И она по-своему права:

Значит, ей одной доступна сила,

И судьбы высокие слова

Только ей природа поручила.

***

Где жердины — ворота околицы,

Через пруд и речонку мосты,

Где гусак на лужке хорохорится,

Наплывает весна на кусты.

Где белеет открытая звонница

У прадедовской скорбной черты,

Где берёзка под ветрами молится,

Наплывает печаль на кресты.

Ну, а здесь, где молва телефонится

В поученье воздеты персты

Огрубевшие, — вязкой бессонницей

Наплывает судьба на листы.

По материалам сайта "Новая газета в Нижнем Новгороде"