Актерское откровение
Про актеров иногда говорят, что они не живут своей жизнью, что после десятка и более ролей они волей-неволей живут по правилам своих героев и постепенно теряют свое лицо. С одной стороны это так и воспринимается. Действительно, только актеры практически в любой ситуации могут ответить репликой своего героя, т.е. того, кем он был на сцене. Но, с другой стороны, это делают не только актеры. Обычные люди нередко используют слова из кем-то когда-то сыгранных ролей, — так называемые крылатые фразы типа "Ай-лю-лю потом! Русо туристо!", "Тебя посодют. А ты не воруй!", "Во-о-от он мои брюки … висят…", "Пейте пиво — оно вкусно и на цвет красиво!", "Жить хорошо! А хорошо жить еще лучше!" и т.д. Но ни у кого не возникает чувства, что эти люди потеряли своя "я". А актеры больше знают таких фраз — в связи с этим у простых людей, не связанных с театральным искусством, возникает чувство, что своих слов у актеров уже нет. А это не так. Хотя от каждой роли актер, несомненно, что-то берет и для себя лично. Я хочу попробовать рассказать о своих работах, о тех жизнях, которые мне повезло прожить на сцене.
За 26 лет в театре мне довелось перепробовать "натянуть на себя" 31 образ. Здесь были и небольшие, эпизодические роли, и достаточно серьезные работы, и главные лица спектаклей.
1983 год. Я поступил в университет, на мехмат и пришел в театральную студию. Спроси меня — зачем я пошел в театр? Не отвечу. Просто шел мимо и зашел. Решил попробовать. А вдруг? А перед этим я занимался и в Академическом хоре, и в народном цирке, и в коллективе народных танцев, и в студии эстрадной гитары, и в лыжной секции. Это, наверное, у каждого человека в этом возрасте — поиск себя в этой жизни. Мне кажется, в конце концов, я себя нашел.
1984 год. Первая роль — Официант в спектакле "Женщина, у которой свои законы" по пьесе итальянского драматурга Эдуардо де Филиппо. Мне 24 года. За спиной театрального опыта — только год студии. Потому я очень старался не ударить в грязь лицом. Роль была небольшая — один выход в начале спектакля. До сих пор помню начало этой роли: "Синьор, цыпленок только один. Но он большой — его хватит, чтобы накормить четырех человек". А перед этим на сцене разыгрывается настоящий скандал — Доменико Сориано (Леонид Руднев) вовсю ругается со своей женой Филуменой Мортурано (Жанна Савицкая). И им обоим, конечно же не до ужина. А тут я еще пытаюсь напомнить синьору Доменико, что он обещал мне свой костюм. А ему не до этого — ведь ужин-то был приготовлен для него и его любовницы Дианы (Елена Куликова). Потому он готов убить не вовремя пришедшего официанта. А Филумене все это уже просто забавно — ведь она уже добилась, чего хотела, — Доменико Сориано с ней обвенчался. И она открыто смеется над нашим диалогом. В конце концов я ухожу ни с чем. В этом спектакле были заняты корифеи театра: Ж. Савицкая, Л. Руднев, Л. Титов, Ф. Аксенова, Е. Куликова, Т. Лебедева, А. Сахаров, В. Савицкий, Ю. Евтеев, Г. Захаров, Г. Зонова, Л. Максимович.
Эта первая работа мне много дала. Я понял, как трудно молодому актеру работать с таким мэтром театра, каким был Николай Васильевич Никольский. Создается впечатление, что для него все, что делает молодой актер — все неправильно. Представьте: выходит актер на сцену. Он выучил свою роль, он, кажется, продумал образ, характер, отношения с другими актерами… Вот сейчас выйду и режиссер скажет: "Вот как нужно работать над ролью! Молодой актер!" И вот актер выходит на сцену, делает два-три шага и слышит: "Ну как ты идешь? Разве так ходят официанты? Ну что ты встал? Иди же наконец! Куда ты пошел? Тебе же не туда надо! Вернись! Стой! Ты что, уйти решил? Иди к столу! Да не к этому!" И такой нескончаемый поток слов льется и льется… Актер уже не знает, куда себя деть и мечется по сцене как испуганный кролик. Это продолжается до тех пор, пока кто-нибудь из более старших актеров не скажет: "Николай Васильевич! Ну дайте ему хоть что-нибудь сделать!"
Именно при работе над этой ролью у меня сформировались основные принципы, или приемы при работе с ролью. Попытаюсь их изложить. Актер не должен учит роль! Роль должна "лечь". Только тогда слова роли станут своими словами. А для того, чтобы это прошло с максимальной эффективностью и служит "застольный период", т.е. период знакомства актеров с ролями. Актер должен уметь слушать и слышать зал, должен уметь с ним разговаривать. Зал это полноправный партнер в спектакле. Если нет диалога с залом, то зал "уходит", и спектакль идет "в никуда".
На сцене в одной физической оболочке всегда существует два образа — актер и его роль. И они должны работать в тесной связке, помогать друг другу и другим действующим лицам. Это особенно чувствовалось — раздражение, злоба со стороны Доменико Сориано, Филумены Мортурано и доброжелательность, почти отеческая любовь со стороны Леонида Руднева и Жанны Савицкой. Причем роль актера присутствует только на сцене, а за кулисы уходит только актер. Если нет такой связки, идет фальшь и это слышно.
Актер не имеет права "выключаться" из действия. Но это не значит, что он должен постоянно быть в напряжении — два часа в напряжении, можно и "перегореть". Но всегда, чтобы ни делал, он должен слышать спектакль, зал, партнеров актеров. Если по-другому, то оставленный на сцене образ просто не придет к актеру во время выхода.
Актер должен сам уметь готовить себя к работе на сцене — пластическая, речевая, голосовая, артикуляционная разминка, настройка на других актеров, на спектакль. Я всегда считал и считаю, что групповая разминка — когда один делает, а все повторяют — практически ничего не дает.
Перед выходом, за кулисами, необходимо по возможности "проговорить" роль. Это придает уверенности и снижает риск забыть слова. Все это вкупе и дает возможность воплотить на сцене мысли драматурга, режиссера и актера, передать их людям, пришедшим на спектакль.
1985 год. И. Стаднюк. "Белая палатка". Спектакль о героической профессии военных хирургов. В этом спектакле я сначала был санитаром, а потом — раненым сапером. Я уже что-то умею — все-таки вторая роль. Чувствую себя значительно увереннее. Но сцена — очень коварное место, она всегда готова выкинуть очередной сюрприз.
В начале спектакля идет круг и все действующие лица находятся на сцене и показывают быт военной жизни — кто-то зашивает гимнастерку, кто-то читает письмо… Там же, на сцене, находятся носилки, на которых через некоторое время выносят раненого бойца. Уходя со сцены, мы, санитары, носилки забираем. И вот как-то забыли… Перед выходом вдруг обнаруживаем отсутствие носилок. Что делать? Я — к режиссеру: "Николай Васильевич, так и так — что делать то?" А он мне: "Делай что хочешь, но спектакль должен идти!" И отвернулся! Что мне оставалось делать? Иду на сцену! А там генерал, полковник, лейтенант… Выныриваю между палаток, обыгрываю смущение (хорошо, никто не повернулся!), хватаю носилки и ухожу за кулисы. А через пять минут мы выносим раненого на носилках и будто бы несем его 20 км. Кстати, для того чтобы показать усталость, мы с Женей Карягиным (вторым санитаром) перед выходом отжимались от пола до изнеможения.
В этой работе я начал постигать искусство говорить на сцене так, чтобы не слышал зал, а слышал только партнер по сцене. Когда Таня Лебедева перевязывает меня, раненого сапера, она тихонько мне подсказывала: "Тебе должно быть больно…", "Ты хоть постони немного…" и т.д. Мне это помогало.
1986 год. Новых спектаклей не было. Были гастроли в Горьковскую область. Возили "Женщину, у которой свои законы". Играли в каком-то клубе. Помню, посередине сцены вдруг погас свет. И наступила кромешная темнота. Все замерли. И в полной тишине прошелестел свистящий шепот Никольского: "Игра-а-айте!". Свет быстро включили. А потом мы кувыркались в стогу сена. И чуть его не сожгли. А еще были гастроли в Москву. И мы начали работу над спектаклем "Статья".
1987 год. Р. Солнцев. "Статья". Юбилейный 50-ый спектакль театра. Первая роль, которая, как говорят в театре, "попала" в меня. Роль милиционера. Моя жена (кстати, тоже появившаяся в этом году) сказала: "Спектакль скучный и только два интересных лица — соседка (Л. Максимович) и милиционер. В спектакле рассказывается про ревизора Вепрева, который не берет взятки. Про него знали не только в том городке, где он работал. И даже скульптор, бывший в городке, сделал с него бюст и подарил ему в дань уважения. Вепрева заклевали за этот бюст настолько, что он не выдержал и выкинул его в окно. Ну, выкинул и выкинул… Но не тут-то было! Бюст обратно приносит милиционер (то есть я) со словами: "Тут выпало, ребята во дворе говорят, что Ваше…"! На одном из спектаклей совершенно неожиданно весь зал стал смеяться. Прямо гомерический хохот! На сцене (по действию) тоже все смеются, за кулисами за животы держатся… И только милиционер (то есть я) должен оставаться серьезным. Это было очень трудно. Потому следующую фразу: "Только ухо отвалилось… Я и ухо принес!" я делал с паузами. А потом ушел со сцены, убежал в дальний угол и стал смеяться… Это был очень серьезный урок — держать характер героя во что бы то ни стало.
В этом же 1987 году, правда, в следующем сезоне, был выпущен еще один спектакль: "Провокация" по пьесе Ю. Семенова. Борьба между фашистами и антифашистами. Я работал фашистского офицера. Первая роль, которую я так и не смог найти. Ни характера, ни образа, ничего. Наверное, не хватило сценического опыта. Потому работать было сложно. Именно на этом спектакле я увидел, как опытный, талантливый актер Лев Горбунов забыл роль. И я понял, как это страшно — забыть роль на сцене. Еще одно воспоминание об этом спектакле — у нас был настоящий бильярд. И мы обычно приходили намного раньше, чем нужно и играли в бильярд. Такая вот разминка перед спектаклем.
1988 год. Новых спектаклей не было. Но у меня появилась дочь Марина. Первый ребенок. И, конечно, немного избалованный, но, все-таки, пошедший по театральным стопам папы. И еще я закончил Университет. И еще мы съездили на гастроли в Ригу. А там подняли тост за мой Диплом в лучшем Рижском ресторане "Рига".
1989 год. А. Островский. "Без вины виноватые". Первая моя удачная работа, которую даже отметили критики. Роль полового Ивана. Вообще, Островский — это, как говорится мой автор. Мне интересно искать себя в его образах. Там необыкновенный простор для актерской работы. Я бы сказал, что даже больше, чем у Шекспира. Первый спектакль, которого я ждал; от работы в котором я получал огромное удовольствие. Именно в этом спектакле я впервые смог "услышать" зал. Чувство просто необыкновенное! Слышать несколько сотен зрителей как одно живое существо. Впоследствии я научился и говорить. Но это первое впечатление запомнилось на всю жизнь. И еще в этом спектакле впервые познакомился с замечательным человеком и прекрасным актером Рагозиным Евгением Михайловичем. Впоследствии мы с ним очень сдружились. Как-то нашли друг в друге родственную душу.
1990 год. Новых спектаклей не было. Начали работу над "Женщинами Нискавуори". И у меня появился сын Саша. Первый сын. Как оказалось, одаренный к музыке — абсолютный музыкальный слух. Потому и направление выбрано — скрипка и музыкотворчество. Музыкальная школа; Музыкальный колледж; Консерватория.
1991 год. Новых спектаклей не было. Но мы вовсю ставили "Женщин Нискавуори". Николай Васильевич совсем состарился, и работа продвигалась медленно.
1992 год. Х. Вуолиоки. "Женщины Нискавуори". Последний, тридцать третий, спектакль Николая Васильевича. И первая моя довольно крупная роль. Хозяин Симола. К этому времени я уже выработал свой метод работы над ролью. А именно работать над ней постоянно. Т.е., в метро, в автобусе, на работе, дома, время от времени вспоминать слова и искать, искать характер, образ, какие-то особенности и т.д. Чем это хорошо? Тем, что часто неожиданные решения приходят от увиденного здесь же. В общем и целом спектакль создавался трудно. Николай Васильевич уже стал забывать; и нередко приходилось проводить репетицию самостоятельно, т.е., как бы без режиссера. Но все равно спектакль получился какой-то обаятельный. Хотя именно в этом спектакле замечательная актриса Жоннета Ивановна Савицкая в одной из сцен начисто забыла слова. И именно в этом спектакле пришли к нам молодые актрисы Люда Жунина и Юля Горбунова. Юля впоследствии ушла из театра, а Люда стала корифеем театра и стала делать довольно хорошие работы. Впоследствии я узнал, что на роль хозяина Симола (т.е. на ту роль, которая досталась мне) претендовал актер, которого я глубоко уважал и считал своим первым учителем — Леонид Михайлович Руднев. Честно говоря, мне было немного не по себе.
1993 год. Николай Васильевич состарился (83 года — не шутка) и больше не мог вести театр. Его место занял Александр Махнев. Отличный, талантливый актер, тонко чувствовавший и сцену и партнеров, и весь спектакль; с ним работать в паре — это просто какое-то чудо! Но, к сожалению, как режиссер, не дотягивает. Однако же поставил два спектакля. В одном из них — "Сестра моя, Русалочка" по пьесе Л. Разумовской мне довелось работать. Пожалуй, это единственный спектакль, в котором все роли делали актеры. И пусть он не дотягивал до уровня, пусть был, как некоторые говорят, плоским, все равно он мне очень нравился. Это одна из самых родных мне работ. У меня там было две роли — Осьминог и Министр Глас народа. И только в этом спектакле я (и, наверное, все другие актеры) чувствовал себя абсолютно свободно. Любая импровизация не только не запрещалась, но и активно поощрялась. Не было страха перед режиссерским "Стоп! Ну это никуда не годится!". И в этом спектакле я впервые увидел, как актриса уходит со сцены выжатая до некуда. В буквальном смысле слова. Одаренная актриса Таня Кочурова работала монолог прощания Русалочки с жизнью. Она знает, что через несколько минут ее не будет. Превратится в пену морскую… Работает на подъеме — настоящие слезы, настоящий страх, все настоящее. И вот, буквально на самом пике монолога на сцену выхолит ребенок — мальчик лет 10 — и хочет ее потрогать. Таня по окончании монолога ушла со сцены никакая. Ей понадобилось немало времени, чтобы придти в себя настолько, чтобы выйти на поклон.
1994 год. Александром Махневым был поставлен 2-ой и последний спектакль "Раз, два, три, четыре, пять, вышел тигр погулять" по пьесе Н. Кассиана. Но, скорее, этот спектакль был не поставлен, а вымучен. У Саши не хватало такта, терпения и он просто "зверел" на репетициях.
К нам пришла новый режиссер, о котором я скажу немного ниже. И я поменял место работы — перешел работать на Горьковскую железную дорогу, где и работаю по сей день.
1995 год. В это году не стало Николая Васильевича Никольского. Ушел из жизни на 86-м году жизни. Из них 50 лет посвятил театру. В 1994 году в театр пришла Зоя Николаевна Куликовская. Вернее, не пришла, а вернулась. Потому что пришла она в театр в 1965 году. А в 1975 году стала работать самостоятельно. Организовала несколько театров, поставила много спектаклей. И вот вернулась уже главным режиссером. Мне, ученику Николая Васильевича, было с ней очень трудно работать (да и сейчас нелегко, правда, непонятных мест стало гораздо меньше). Некоторые приемы Куликовской я не понимаю и не принимаю. Скажем:
— отсутствие "застольного" периода — я считаю, он нужен;
— разминка, когда один показывает, а все повторяют — я считаю, актер должен сам готовиться к работе на сцене, в том числе, и проводить самостоятельную разминку;
— длительные попытки настроится на работу каким-то непонятным мне, особенным способом — я считаю, при правильно поставленной репетиции этот настрой приходит сам, не может не придти;
— сюр-вставки в спектакли, скажем Византия, Дворец, Император, и тут выходит современная женщина и читает стихи, или выходит двое в кожанках и просто стоят — я считаю это непонятно, и у зрителя возникает вопрос "А это кто?", "А зачем они?", что отвлекает от действия.
Но все-таки я начал работать с Куликовской. И даже более того, был рад этой работе. У меня правило — ты можешь сколько угодно быть несогласным, но если ты согласился на эту роль, то будь добр работай. Хотя первое время я делал все, что требовал режиссер, а сам думал: "Боже мой! Какой ерундой мы тут занимаемся! А спектакль не двигается…"
Первый спектакль, поставленный Зоей Николаевной с нами — "Конец света" по пьесе немецкого драматурга Юры Зойфера. Ну это была работа!.. Начнем с того, что у каждого было несколько ролей. У меня, скажем, было 5 ролей: Марс, Фюрер, Английский дипломат, Писатель, Дворник. Приходилось на ходу учиться моментально перевоплощаться, потому что времени на такую основательную подготовку не было. Скажу точнее, времени не было вообще! Вот я Фюрер. Сцена закончилась. Я ныряю за кулисы. Меньше минуты на переодевание. И вот я уже Английский дипломат. И так весь спектакль и все актеры. Мы говорили, что "Конец света" — это не один спектакль, а сразу два! Тот, который на сцене, и тот который за кулисами. И который из них интереснее, это еще вопрос… Во-вторых, это был "перевернутый" спектакль, т.е. зрители сидели на сцене, а актеры работали в зрительном зале. Это было и необычно, и непривычно. И естественно, при такой напряженной работе не убережешься от ляпсусов. Они были! И были, скажем, в изобилии. Выпутывались мы из них, где на актерском мастерстве, а где просто на желании как-то выпутаться. Я даже написал отдельный рассказ на тему ляпсусов в "Конце света".
Спектакль ставился в Доме актеров, в Москве — для бывших узников концлагерей. Какое у меня отношение к этому спектаклю? Я его и люблю, и не люблю одновременно. Он научил меня быстро менять образ, быстро реагировать, точнее, острее чувствовать и ход спектакля, и партнеров по сцене. А еще он ясно показал мне, что есть "другой" театр, который я, наверное, никогда не пойму до конца.
1996 год. Спектакль "Шарф Айседоры". Рассказывает про судьбу талантливой танцовщицы Айседоры Дункан. Заявка Елены Николаевны. Спектакль очень хороший, но почему-то "не пошел". Не знаю, почему. Может, мы не добрали где-то, может еще почему… Я в этом спектакле был Революционером, Парисом Зингером и Товарищем С. Есенина.
Этот спектакль дал мне понять, что так бывает — и работаем, и стараемся, и наполнение есть, а что-то неуловимое не так…
1997 год. Н. Соллогуб. Водевиль "Беда от нежного сердца". Этот спектакль начинал ставить еще Николай Васильевич Никольский. Но не закончил. Не смог. По инициативе Елены Куликовой, спектакль состоялся. Причем, я в этом спектакле сначала не участвовал, роль Золотникова Василия Петровича работал Рагозин. Но как-то так получилось, не смог Евгений Михайлович выйти на сцену — заболел. И в спектакль вошел я. И как-то само собой, эта роль стала моей. Это первый наш "выездной" спектакль. Т. е. спектакль, с которым мы стали выезжать на гастроли в санаторий "ВЦСПС". И еще — это первый спектакль, поставленный в театре Куликовской по классическим драматическим канонам, или, проще говоря, без сюр-загибонов.
Мне нравилось работать в этом спектакле. Легкий, изящный, и в то же время глубокий, смысловой. Очень интересная актерская работа. Так и тянет скатиться на уровень КВН или агитбригады. И главное удержаться и прожить, именно прожить свой образ, а не просто отыграть.
В этом году был поставлен еще один спектакль — "Под одной крышей" Л. Разумовской, в котором я не участвовал, да и не мог — в работе только женские роли. Спектакль повествует о сложностях совместной жизни трех женщин разных поколений — бабушка, мама и дочка.
И еще в этом году у меня появился еще один ребенок — сын Виталик. Тоже не лишенный таланта. Пришел в театр, и вроде, неплохо получается…
1998 год. Первая сказка и первый музыкальный спектакль. "Дюймовочка" по сказкам Г.-Х. Андерсена "Старый дом" и "Дюймовочка". Музыкальное оформление взял на себя Алексей Ситдиков — очень талантливый человек, как и его брат-близнец Василий. Но, к сожалению, оба они ушли и из театра, и из музыки в бизнес. В этом спектакле я работал две роли — Крота (того самого, который хочет взять в жены Дюймовочку) и прораба, желающего в конце спектакля разрушить старый дом.
В этой работе я впервые стал танцевать на сцене, причем сам для себя выступал хореографом. После премьеры было столько восторженных слов! И в мой адрес тоже! Сказали, что очень хорошо поставлен танец. И еще один интересный момент — в спектакле мы пели. Практически все актеры записывались сами, а за меня песню пропел А. Ситдиков. А зрители сказали, что им показалось, что только я пою сам, а все остальные — нет.
Я люблю этот спектакль. Как-то так получилось, что в нем мы всегда, при любых условиях, выступаем одной командой. Потому очень ясно чувствуется партнер. И есть уверенность, что он поймет, подхватит, почувствует. Это здорово! И еще в этом году поставлен спектакль, который живет по сей день, правда, уже в другом виде — "Капитаны" по стихам Н. Гумилева. Очень интересная работа. Необычная, удивительная, затягивающая, манящая и в то же время недоступная. И в этом году я поступил еще в один Университет, теперь железнодорожный.
1999 год. Очень серьезная работа и для театра, и для меня лично — А. Островский "Не было ни гроша, да вдруг алтын". Первая моя главная роль Крутицкий Михей Михеич — подпольный миллионер, пустивший по миру жену и племянницу и повесившийся из-за 3 тысяч рублей. Трудно давалась мне эта роль, трудно было вытянуть из себя что-то такое мерзкое, противное, уродливое. Ведь по натуре я человек очень добрый. Как только у Куликовской хватило терпения работать со мной? Было много индивидуальных репетиций. Зоя Николаевна просто клещами вытаскивала из меня этот жутковатый образ. Но в результате получилась, мне кажется, неплохая работа.
Я в этом спектакле выкладываюсь на все сто. После последней сцены, в которой я ухожу вешаться, я падаю за кулисами и долго не могу придти в себя. Из всех спектаклей — это мой самый дорогой и любимый. Наверное, потому, что трудно дался.
И еще в этом году я попробовал себя в качестве режиссера — поставил спектакль "Граф Нулин" по А. Пушкину. Конечно, назвать эту работу спектаклем нельзя. Не делаются спектакли за 10 репетиций. Но все-таки мне было приятно слышать положительные отзывы. Я рискнул в этой работе "дописать" за Пушкина, и только Елена Николаевна Куликова заметила это.
2000 год. Н. Гумилев. "Отравленная туника". Пронзительный спектакль, так бы я про него сказал. Он бьет по нервам, по душе, по сердцу. Рассказывает о жестокости правителей, политиков, готовых ради "высокой" идеи на все — даже на причинение боли, мучений и даже смерти близким и очень любимым людям. Я работал императора Юстиниана. Очень сложная работа, которая до сих пор не раскрыта полностью. В это работе я столкнулся вплотную с дилеммой — или я принимаю полностью методы работы Куликовской, или я не могу сделать эту работу. Выбрал первое. Нельзя было работать в ТАКОМ спектакле по классическим, драматическим канонам. Но все-таки, я нашел золотую середину. Я в этом спектакле одновременно и живу, и играю. Наверное, это правильно. Действительно, уйти полностью в игру — получится кружок "Красная синька", уйти полностью в жизнь образа — выпадешь из спектакля.
Спектакль жив, правда, главные герои поменялись — Трапезондского царя работал сначала Станислав Корнаков, потом Александр Дривень (поступивший в Московский институт имени Щепкина), теперь — Алексей Жирнов.; Зою, дочь императора Юстиниана работала сначала Татьяна Кочурова (поступившая в Московский институт Культуры), теперь — Жанна Мордкович. Мне нравится этот спектакль, и я боюсь его одновременно. Все время кажется, что что-то я не добираю, что-то не достаю…
И еще в этом году поставлен детский спектакль "Балда приглашает" по сказкам А. Пушкина "Сказка о рыбаке и рыбке" и "Сказка о Попе и работнике его Балде". Я в этой работе не занят — в то время мне с лихвой хватало "Отравленной туники". Но через некоторое время в этом спектакле работали мои дети Марина и Виталик, причем одновременно. Хотя Марина к этому времени уже имела опыт работы в "Золотом ключике или играем Буратино", а для Виталика — это был первый выход на сцену.
А также в этом году я получил второй Диплом о высшем образовании.
2001 год. Спектакль "О чем думают кошки" по сказкам Н. Абрамцевой. Первый вариант спектакля поставлен мной на пару с Еленой Николаевной. Зоя Николаевна была по уши занята спектаклем "Ромео и Джульетта". Первый вариант спектакля ушел в небытие, и от него практически ничего не осталось — спектакль стал другим. Но мне понравилось работать с актерами. Очень понравилось. Я даже подумывал о развитии режиссерской своей деятельности. Но в одном театре два режиссера никогда не уживутся, а пускаться в свободное плавание я не решаюсь. И еще Татьяна Кочурова представила свою сольную работу — "Саломея" О. Уайльда. Очень смелая работа. И отработано просто потрясающе! Мы были все в восторге. И даже когда все закончилось, не сразу догадались зааплодировать.
2002 год. В. Шекспир, "Ромео и Джульетта". Ой, как сложно и трудно дался нам этот спектакль. Было все — и нервы, и непонимание, и обидные слова, и хлопанье дверями. Достаточно сказать, что в начале работы у нас было три Джульетты — осталась только одна Нина Криночкина. Я работал Сеньора Монтекки, но разок-другой пришлось поработать и за сеньора Капулетти (когда Рагозин не мог работать, а спектакль давать нужно). Я этот спектакль не понимал, не понимаю и, наверное, никогда не пойму. Скорее всего, я стал тосковать по классической драматической работе, скучать по жизни на сцене, скучать по живому общению и с партнерами, и с залом. Все это на уровне энергетической оболочки, на уровне душевного трепета — не по мне. Но это совсем не значит, что я "халтурил" на сцене. НИКОГДА!!! На сцене я всегда работаю по максимальной своей планке. Но одно дело работать когда, как говорится, душа с головой ладит, и совсем другое, когда тело делает, а голова не понимает…
2003 год. А. Толстой. "Золотой ключик или играем Буратино". Папа Карло. Ну тут мне совсем не пришлось чего-то придумывать. Я такой и есть в жизни — добрый папа, любящий своих детей. Потому работать было легко. А вот с другими актерами было сложнее. Контакт между актером и режиссером не всегда находился. Отсюда и нервозность с обеих сторон. К сожалению, в этом спектакле командной работы не получилось. Она пришла потом, после перерыва. А сначала было трудно и работать, и общаться с партнерами по сцене.
Впоследствии в спектакль пришел мой сын Виталик в роли полицейской собачки. Почему-то мне очень хочется увидеть его в главной роли Буратино. Может и увижу…
Еще в этом году был поставлен спектакль "Она в отсутствии любви и смерти" по Э. Радзинскому, в котором я не участвую. Спектакль трудный, сложный, но интересный.
2004 год. Спектакль "Шумы жизни" по рассказам А. Чехова. Удивительный автор — Антон Павлович Чехов! Сколько ни работай над ролью, все равно простор для актерского мастерства меньше не становится. В этом спектакле я, обер-кондуктор Стычкин Николай Николаич, сначала женился, причем на свахе, которую и пригласил для того, чтобы она нашла мне невесту. А потом в образе Стрижина Петра Петровича попробовал керосина, а хотел водки!
Как-то на одной из репетиций про меня сказали, что я "купаюсь" в этих ролях. И это действительно так. Мне хочется в этой работе каждый раз придумывать что-то новое, какие-то необычные повороты, приемы… Не всегда получалось то, что я задумываю. Потому сегодня говорят, что спектакль начинается с моей сцены, а завтра — что роли не сделаны, "не стреляют", "не задевают"... Это второй наш выездной спектакль. Он пришел сначала на пару к водевилю "Беда от нежного сердца", а потом на смену ему.
2005 год. В этом году сбылась моя мечта! Ни для кого не секрет, что у каждого актера есть роль, которую он хотел бы сыграть и стремится к этому. Для меня это была роль Старшины Васкова из повести Б. Васильева "А зори здесь тихие". И вот в этом году судьба и режиссер вняли моим молитвам. Эта роль моя!!! Спектакль "И здесь была война". Правда, я ждал от него больше. И хотелось сделать его немного иначе… Но у каждого свой взгляд. Все равно я был (да и сейчас остаюсь) в щенячьем восторге.
Очень серьезно работал над своим образом. И мне действительно жаль моих девчат. Мне действительно хочется за них отомстить. Я действительно чувствую себя виноватым… Все происходит по-настоящему. И у меня, и, я надеюсь, у моих партнеров по сцене.
Не обошлось и без казусов. Во время одной из репетиций репетировали поединок Васкова с фашистами. Ну, неудачно я упал на пол. Сначала думал — пустяк. А в травмпункте сказали — перелом ключицы. И это за месяц до премьеры! Первая реакция Зои Николаевны — переносить премьеру. Я попросил это не делать. Режиссер рискнула. Я старательно ходил на все репетиции и работал с одной рукой. Старался, чтобы не бросалось в глаза моя однорукость. За десять дней до премьеры мне сняли гипс. Премьера состоялась!!!
Я очень рад, что мне довелось сыграть такую роль. Я ставлю ее на уровень Гамлета и короля Лира. И спектакль этот наравне с Островским "Не было ни гроша, да вдруг алтын" — самый дорогой и любимый. Наверно, потому что, долго ждал и мечтал.
2006 год. В этом году зрители увидели три наших новых работы. Н. Гумилев "Гондла". Я работал старого Конунга — вождь племени волков. Как все Гумилево-Куликовские работы, требует полного включения в роль, в образ. Любая ниточка фальши сразу видна. И в то же время нельзя полностью отожествляться с образом. Нужно его играть. Вот такие сложные задачи… И хотя спектакль мы показали, он еще не готов. Нет концовки. Надеюсь, спектакль все-таки родится…
Т. Уильямс. "Сюжеты". Роль Арчи Ли. Просто рабочий человек, который хочет спокойно жить, хочет приходить домой после работы, поужинать, посидеть в любимом кресле и поговорить со своей женой Куколкой. Вполне нормальные желания. А тут Тетя Роз, пожилая женщина, которая стала забывать некоторые вещи, не все у нее получается, но она старается быть полезной, старается не быть обузой. И это тоже раздражает и Арчи Ли, и Куколку. В конце концов, от великого ума, абсолютно без задней мысли двое супругов выгоняют старую родственницу, и, в конечном итоге, убивают ее. Очень интересная работа. Самое трудное было не вжиться в образ, а правильно провести сюжетную линию, не сорваться на повтор, сделать развитие, сделать взрывную кульминацию. Моей партнершей в этом спектакле была (и есть) талантливая, растущая актриса и замечательный человек Света Логинова. А тетю Роз работала старейшая наша актриса Галина Зонова. У нас, троих, кажется, получилась работа в этом спектакле. Во всяком случае это говорили и зрители, и критики. Приятно. Черт возьми, приятно… И, кстати, в этом спектакле дебютировала моя дочь. В качестве звуковика. Ей это больше нравится, чем играть роль штатной лягушки.
Л. Устинов. "Великий лягушонок". Детский спектакль. Не участвовал. Спектакль яркий, заводной, весело-интересный, но, по-моему, до зрителя не достает.
2007 год. Нам показали спектакль "Подруга" на стихи М. Цветаевой и С. Парнок. И, собственно говоря, спектакль о них. Я, собственно, даже не знал, что он ставится. И тут такая неожиданность. Работали две замечательные актрисы Нина Криночкина и Жанна Мордкович. Очень тонкая дуэтная игра, ни на минуту не упускающая внимания зрителей.
Вот, собственно, и все. Будут еще работы, будут еще спектакли. Что? Время покажет. Можно, конечно, было рассказать гораздо больше, но это я уже описал в своих рассказах, стихах, сценариях. Театр — это творчество, творчество во всем. Можно не уметь творить и быть в театре, но никогда не смогут быть в театре люди, не желающие творить и даже не желающие хотеть творить. Так что творите! Творите!
Возможно, Вам будут интересны следующие статьи:
№№ | Заголовок статьи | Библиографическое описание |
---|---|---|
301 | Музей в царство прошлого нас пригласит: ничто не забыто, никто не забыт! | Зинина М. Музей в царство прошлого нас пригласит: ничто не забыто, никто не забыт! : [ о музее НАМТа] // Автозаводец. – 2004. – 24 окт. – С. 2 |
302 | Ромео получил премию и уехал в столицу | Никольская Т. Ромео получил премию и уехал в столицу : [о спектакле «Ромео и Джульетта» в народном театре ДК ГАЗ. Ромео – А. Дривень] // Народная весть. – 2004. – 17 сент. – С. 2 |
303 | Небо — красок ярче нет | Козонина Л. Небо — красок ярче нет : [о коллективе Нижегородского аэропорта] // Автозаводец. – 2003. – 8 февр. – С. 2 |
304 | Библиотека въехала в новый дом | Библиотека въехала в новый дом : [о ремонте ЦДБ им. О. Кошевого] // Дела автозаводские. – 2002. – 26 сент. – С. 3 |
305 | Программа мэра действует | Бочкарева Н. Программа мэра действует: [о ремонте ЦДБ им. О. Кошевого] // Дела автозаводские. – 2002. – 10 июля. – С. 3 |
306 | Театр — одна, но пламенная страсть | Шестерова Т. Театр — одна, но пламенная страсть : [о З.Н. Куликовской, гл. режиссере народного театра ДК ОАО «ГАЗ»] // Автозаводец. – 2000. – 25 окт. – С. 2 |
307 | Музею истории ОАО «ГАЗ» — 35 лет | О том, как юбиляр «засветился» на международной арене, подружился с фирмой «Остин», и других важных событиях : [о юбилее музея ОАО «ГАЗ»] // Автозаводец. – 2000. – 10 окт. – С. 3 |
308 | Воспитатель | Морев А. Воспитатель : [о Н.В. Никольском, главном режиссере Народного театра ДК ГАЗ] (Источник не определен) |
309 | Мы помним вас, учитель | Мы помним вас, учитель : [о Н.В. Никольском, руководителе театральной студии ДК ГАЗа] // Автозаводец. – 1999. – 7 дек. – С. 2 |
310 | «На вечернем сеансе в небольшом городке» | Шестерова Т. «На вечернем сеансе в небольшом городке» : [о кинотеатре «Мир»] // Автозаводец. – 1997. – 8 ноября. – С. 3 |