Свет красоты идет от картин нижегородского художника-акварелиста Юрия Макаренкова: беседа с художником Ю. Макаренковым

Наверное, это почувствуют все, кто побывает на персональной выставке работ Юрия Николаевича — по 21 октября включительно она будет проходить в Нижегородском государственном выставочном комплексе на площади Минина.

С творчеством Ю. Н. Макаренкова знакомы многое ценители искусства в России и за рубежом: его картины украшают десятки частных коллекций. А вот некоторые представители старшего поколения автозаводцев знакомы с художником лично: кое-кто из ветеранов ГАЗа, скорее всего, помнит отца Юрия Николаевича — Николая Дмитриевича. Оба они, отец и сын, в разное время работали на Горьковском автомобильном. Поэтому с воспоминаний о прошлом мы и начали беседу с художником.

В «Победе» рядом с Веденяпиным

— Точно сейчас и не скажу, в каком году отец пришел на автозавод, но знаю, что начал он работать еще в клубе Американского поселка, — говорит Юрий Николаевич. — Какие только заказы ему не приходилось выполнять. Помню, он рассказывал: шла подготовка к приезду на ГАЗ Генерального секретаря ЦК партии Советского Союза Леонида Ильича Брежнева, было решено во Дворце культуры установить его портрет, если не ошибаюсь, в полный рост. Только вот кому заказать портрет? Сначала заводские партийцы позвонили в Горьковское отделение Союза художников. Там сказали, что работа займет два месяца. «Да Макаренков и за две недели сделает то, что надо. Давайте портрет ему закажем», — предложил кто-то... Действительно, отец отлично справился с работой. А приехали принимать ее и представители Союза художников.

— Очевидно, профессия отца во многом определила вашу судьбу? Наверное, с детства пристрастились к рисованию ?

— Честно? Не до рисования мне было. В три года заболел полиомиелитом. Болезнь дала осложнение на ноги, и ходить я начал только годам к семи. Конечно, всегда наблюдал за работой отца, а он дома писал и портреты, и натюрморты, и пейзажи. Талантливый был человек, трудолюбивый.

— Значит, мысль о том, чтобы стать художником, пришла в школьные годы ?

— Нет, тогда мечта была другая — проектировать автомобили. Может быть, желание такое появилось потому, что в детстве самому довелось поездить на «Победе». И знаете, кто катал на ней нас, мальчишек? Георгий Александрович Веденяпин (в начале 50-х он был директором ГАЗа). Бывало, и прокатит, и конфетами угостит. Он жил в одном подъезде с нашей семьей. Кстати, в нашем же доме №34 по проспекту Ильича жили и некоторые другие работники ГАЗа из комсостава: это, например, Николай Андреевич Кочетков, впоследствии возглавивший кузовной корпус, и один из создателей «Победы» Юрий Наумович Сорочкин (с его младшим сыном Мишкой вместе играли во дворе). Все они, заводские руководители, разъезжали на новеньких газовских машинах. Вот, наверное, восхищаясь ими, и вознамерился я внести свою лепту в создание автомобильной техники.

— Не довелось?

— Почему? Довелось! Когда работал в конструкторско-экспериментальном отделе ГАЗа, участвовал и в разработке перспективных автомобилей, и во внедрении новшеств, связанных с безопасностью движения автомобиля и практическим осуществлением принципов эргономики.

Остановить мгновенье

— Судя по картинам, вам, Юрий Николаевич, комфортно и в мире природы, и в мире искусства. Любуешься вашими пейзажами и словно по Нижегородскому краю путешествуешь. Причем изображение природы настолько тонкое и реалистичное! Как, оказывается, широки возможности акварели!

— Да, это так. Кстати, акварель — древнейшая живописная техника. В России она начала активно развиваться в XIX веке. В это время появилась целая плеяда художников, ставших классиками акварели, — Брюллов, Федотов, Суриков... Посчастливилось видеть и редкие работы акварелистов XIX века. Было это, когда нас, учащихся Ленинградского высшего художественно-промышленного училища имени Веры Мухиной, привели в запасники Русского музея.

— Непросто, наверное, было поступить в такое престижное учебное заведение?

— «Непросто» — не то слово. Конкурс — 23 (!) человека на место. Из каких только городов страны не было абитуриентов! Но мне пригодились, во-первых, уроки Маркеева — руководителя изостудии Дворца культуры имени Ленина. Удивительно порядочный человек, талантливый художник и педагог. Потом я занимался в изостудии Дворца культуры Автозавода…

— Слышала, что долгое время руководили ею...

— Это было уже потом, когда пришел работать на ГАЗ. Так вот, что касается моего поступления в ленинградское училище, помог в этом и заводской опыт: я ведь после окончания школы два года работал слесарем в цехе мерительного инструмента инструментально-штампового корпуса, потом художником-оформителем в цехе электронагрева и печей. На первом курсе мы осваивали и токарное, и шлифовальное, и фрезерное дело. Учился я на кафедре промышленного искусства и на ГАЗ в 69-м пришел с дипломом художника-конструктора по проектированию промышленных изделий.

— А когда же и с чего началось ваше увлечение живописью?

— Да, пожалуй, с мелкой графики — с экслибрисов. Знаете, как переводится это слово с латинского? «Из книг». Экслибрис — это своего рода охранная грамота: книжный знак, свидетельствующий о принадлежности книг определенному человеку. Мои экслибрисы появились во многих частных коллекциях. Между прочим, я делал экслибрис для журналиста «Автозаводца» Анатолия Смыкова, который коллекционировал детективы. На его знаке и книжная полка, и ваша газета, и перо, и морской якорь (в молодости Анатолий Иванович служил во флоте).

— Экслибрисы тоже демонстрируются на выставке?!

— Да, шестьдесят работ. Причем многие из них принадлежат автозаводцам, и, естественно, в них присутствует автомобильная тематика. Скажем, на экслибрисе, который делал для главного механика лаборатории испытания легковых автомобилей Яна Рябинина, автомобиль стоит на раскрытой книге.

— Скорее всего, вы опытный водитель: на картинах и Ока, и Волга, и Керженец, и самые глухие места нашей области...

— На автомобиле и по родному Автозаводскому району разъезжаю в поисках живописных мест. Кроме машины, есть у меня еще один надежный помощник в работе — фотоаппарат. Благодаря ему могу остановить мгновение, ведь состояние природы, освещение постоянно меняются. Нарисовать дерево — все равно что портрет человек. И когда рисуешь, как бы сопереживаешь ему.

Когда на душе благодать

— Собственно, все ваши картины настраивают на философский лад, говорят о том, что у природы есть душа.

— Свои методы я не скрываю: не раз давал мастер-класс, даже со страниц журнала. Ну а читателям вашей газеты скажу только одно – работаю в сложной, кропотливой технике многослойной акварели, стараюсь передать чувства восхищения природой, единения с ней. Пишу картины только тогда, когда на душе благостно.

— Вот почему у них такая мощная энергетика.

— В общем-то, тому есть подтверждения. Помню, как-то раз три мои картины приобрела руководитель одного из учреждений нашего города. Знаете, она из тех, о ком говорят гром-баба. Очень эмоциональная женщина. Так вот, по ее словам, мои картины действуют на нее как успокоительное.

— Согласитесь, такое же действие может оказать и общение с людьми. Какие качества особенно цените в них?

— Пожалуй, великодушие. Слово-то какое — великая душа! Значит, человек добрый, бескорыстный. К счастью, и в нашей сегодняшней жесткой действительности есть такие люди. Одного из них, пользуясь случаем, хотел бы поблагодарить за всестороннюю поддержку со страниц газеты. Это бывший инженер-конструктор ГАЗа Евгений Бубнов. Познакомился с ним, когда работал в управлении конструкторских и экспериментальных работ. Евгений Викторович большой ценитель искусства — меценат: покровительствует художникам. Очевидно, он из числа тех, для кого счастье делать добрые дела.

— Если счастье в этом, вы, Юрий Николаевич, тоже счастливый человек.

— А я таким себя и считаю: есть чувство, что приношу пользу, работаю на благо людям, значит, не зря живу на свете.

Татьяна ПОГОРСКАЯ.