Судьба земляка: По следам героя очерка Ю. Фучика

…В середине 80-х годов позапрошлого века в деревнях Опочкинского уезда на Псковщине появились служивые люди из Петербурга. В среде местных крестьян они придирчиво отбирали по повелению самого государя Александра III физически крепких молодых мужиков. На берегах Невы им предстояло пройти специальное обучение литейному делу для последующей работы на объектах Царского Села, которые лично курировал сам государь. Ко всему прочему, будущие царскосельские литейщики не должны были быть в дружбе с «зеленым змием» и не якшаться со всякими политическими «смутьянами».

В числе немногих других, отобранных взыскательной комиссией, был и 26-летний крестьянин Иван Иванов.

Будущих литейщиков особого класса поселили в деревне Трукши вблизи государевой резиденции в Царском Селе. Здесь в ночь на 1 января 1894 года у Ивана родился сынишка Васятка. Этому мальцу суждено будет стать человеком необычной судьбы.

Ему я и посвящаю свои заметки…

Что я услышал от Густы Фучиковой

Четыре с половиной десятилетия тому назад мне неоднократно доводилось встречаться с вдовой выдающегося чешского писателя-антифашиста Юлиуса Фучика Густой. Приветливая, улыбающаяся милая женщина, перенесшая нечеловеческие мучения и страдания в фашистских лагерях смерти в годы второй мировой войны. Самое большое впечатление на собеседника производят ее большие глаза. Выразительные, добрые, глубокие. Слушаю, затаив дыхание. Стараюсь не пропустить ни одного слова…

— В конце апреля 1935 года, — вспоминала Густа Фучикова, — будучи в эмиграции на советской земле, Юлиус Фучик оказался в городе Горьком. Там он продолжал собирать материалы для своей книги очерков о Советском Союзе. Возвратившись в Москву, где я тогда временно работала переводчицей в чехословацком торгпредстве, супруг с восхищением поделился со мной своим новым знакомством. В городе на Волге ему посчастливилось встретиться с Василием Ивановичем Ивановым, мастером-литейщиком, активным участником всех трех русских революций. Помню, весь вечер Юлик рассказывал мне, как отряд, в составе которого был и Василий Иванович, выехал по заданию Ленина арестовывать Керенского. Но выезд оказался запоздалым. К моменту появления в Гатчине отряда из Питера, глава Временного правительства, напялив на себя юбку сестры милосердия, умотал из России в автомобиле американской дипломатической миссии.

В поисках героя фучиковского очерка

Супруга легендарного Юлиуса Фучика поведала мне о том, как в годы фашистской оккупации тогдашней Чехословакии ей удалось вывезти весь писательский архив далеко из Праги. Супруг был заключен в зловещий гестаповский застенок Панкрац, а затем гильотинирован в Берлине, а его журналистские блокноты и писательские рукописи всю войну пролежали спрятанными под кучей угля. В том тайнике оказался спасенным и его очерк о русском мастере-литейщике Василии Иванове.

В послевоенные 50-е годы Г. Фучикова из рукописных листков и довоенных газетно-журнальных публикаций Юлиуса собрала и выпустила в свет книгу рассказов и документальных очерков, названную «В стране любимой».

К сожалению, документальный очерк Ю. Фучика «Вечер у Василия Иванова, или о том, как советская демократия входит в личную жизнь», в нашей стране ни разу не публиковался и, вообще, на русский язык никогда не переводился. Вот почему поиски Василия Иванова, либо его родных и близких, начатые почти четыре десятилетия тому назад, к успеху не приводили. Из того города, где незабвенный Фучик гостил на довоенной квартире у героя очерка, мне сообщили: разыскиваемый Иванов покинул город на Волге еще в 1943 году. И по прямому недосмотру одного из работников московского архива поиск был переадресован на старинный русский город Елец. Так получилось, что в Ельце жил в то время человек, сотрудничавший в годы войны с оккупантами. Будучи тогда военнослужащим, за свой поиск я получил множество неприятностей от тогдашнего московского руководства Главполитупра, ибо только что освободившийся из мест заключения бывший полицай попытался выдать себя за истинного героя фучиковского очерка. Пришлось «законсервировать» свои поиски…

О чем рассказал домашний архив царскосела

…Шли годы, а я все не расставался с надеждой разыскать след знаменитого царскосела. Бывая в разных регионах России, в ближнем и дальнем зарубежье часами просиживал в местных архивах, не забывал о царскосельском герое Фучика.

И вот совсем недавно в одном из словацких архивов вдруг обнаружил материалы местного литератора Антона Вавруша.

Оказывается, этот человек еще в 50-60-е годы истекшего века впервые перевел на русский язык очерк Фучика и разыскал Василия Иванова в Липецке. А, возвратившись от него в Братиславу, еще многие годы состоял с ним в дружеской переписке.

Словацкая находка предоставила мне, наконец-то, счастливейшую возможность совершить минувшим летом поездку в Липецк, где и по сей день проживают несколько семей — наследников царскосельского мастера. Они-то и передали мне множество документов, фотографий и рукописей еще три с половиной десятилетия назад ушедшего из жизни царскосельского предка.

Из документов домашнего архива явствует, что в начале минувшего века у семьи Ивановых не сложилась жизнь в Царском Селе из-за жесткого отношения к ней царских сановников, и она переехала в Питер.

— Это было в 1906 году, — писал герой фучиковского очерка за полгода до своей кончины. — Отец, избитый казачьими нагайками во время шествия питерских рабочих к Зимнему дворцу в январе 1905 года, заболел. Он уже не мог работать как прежде, и семья терпела голод и нужду.

— Иди-ка ты, Васятка, работать, — сказали родители, — помоги семье…

Так, не окончив 3-классной городской школы, 12-летним пареньком пришел я на литейный завод Петрова. «Мой отец работал литейщиком, поэтому я хочу здесь работать», — заявил я мастеру. Определили меня мальчиком к опытному формовщику Шкатову. Рабочий день длился 12-13 часов. Взрослые часто посылали за водкой. Приходилось лазить через забор. Как-то возвращаюсь таким путем на завод, а тут как раз мастер случился. Больно отодрал он меня за уши, да и от учителя тоже досталось: зачем влип? Так меня учили, а платили до 30 копеек в день.

Прошли годы, пока я стал формовщиком. Шкатов приучил меня и курить — трубку подарил. Всю свою жизнь ею пользуюсь. Зимний брал, на Колчака с ней хаживал...»

Интересно описывал Иванов и свое шествие в колонне со взрослыми в «Кровавое воскресенье» к царю-батюшке за милостыней, и встречу Ленина на Финляндском вокзале в апреле 1917 года, и свое участие в гражданской войне.

— С фронтов гражданской я возвратился в 1921 году. И только при Советской власти почувствовал себя настоящим человеком. Уже работал на Горьковском автозаводе, окончил 2-годичную школу мастеров.

О том, чтобы стать мастером, до Октябрьской революции я не мог и мечтать. Неуч, труженик, задавленный нуждой, — вот удел простого человека того времени. Советская власть дала мне, моим детям и внукам все. Впрочем, об этом хорошо написал еще в апреле 1935 года мой дорогой гость — известный чешский писатель-антифашист Юлиус Фучик, побывавший у меня в гостях в моем доме. В очерке, посвященном этому событию, Фучик писал: «Я никогда даже не помышлял о том, что в его квартире буду смотреть фильм. (Мимоходом: я даже никогда не представлял себе такой квартиры). Но здесь считают само собой разумеющимся, что завод вместе с редакцией горьковской газеты организует для ударников кино на дому…»

А дело было так. В нашу жизнь все шире входило тогда звуковое кино. Редакция городской газеты совместно с профкомом предприятия решили премировать своих активных нештатных корреспондентов просмотром новейших кинофильмов у них на дому. В тот весенний вечер 1935 года Фучик услышал, что кинофильм с киноустановкой привезут на квартиру к передовому мастеру литейного цеха В. И. Иванову, к которому придут и соседи, и описал эту сцену в своем очерке.

Радость старого литейщика

До Великой Отечественной войны царскосельский литейщик успел поработать на промышленных предприятиях Выборгской стороны. Как опытного мастера его направляли в годы первой советской пятилетки на сооружение автогиганта в Горьком. А в дни, когда на берегах Волги завершалась великая битва с нацистами, наш земляк был послан на строительство тракторного завода в Липецке. Здесь старый мастер проработал два десятилетия. Память о нем и поныне жива здесь. В областном краеведческом музее ему посвящен целый стенд. Здесь же — заслуженные государственные награды уроженца Царского Села.

У нас же ни в Музее политической истории (бывший Музей Великой Октябрьской социалистической революции), ни в других хранилищах документов нашей отечественной истории ничего не известно о герое фучиковского очерка. И все из-за того, что он боялся рассказывать окружающим о своей неудачной охоте за главой Временного правительства. Полагал, что в годы сталинских репрессий ему это могут поставить в вину. Сам же Александр Федорович Керенский, доживший в США до своего 89-летия без принятия там американского гражданства, хотя оно ему неоднократно и предлагалось, публично с раздражением отрицал свое бегство из Гатчины в дамской юбке. А, впрочем, какая разница, в каком наряде покинул свою родину несостоявшийся правитель...

Г. Набойщиков

Источник: Г. Набойщиков. Судьба земляка: По следам героя очерка Ю. Фучика. «Царскосельская газета» № 127 (9301) (6 ноября 2001). Проверено 24 апреля 2015.