Он любил Родину, маму и девушку Веру…

В IV томе истории Великой Отечественной  войны на 173 странице есть запись всего в 19 строк, начинающаяся такими словами: "Советские воины проявили во время наступления подлинный героизм. Пример исключительной стойкости и доблестного выполнения своего воинского долга показал рядовой 77-го гвардейского стрелкового полка 26-й гвардейской стрелковой дивизии Ю.Смирнов". (Правда, к тому времени Смирнов был уже не рядовым, а гвардии младшим сержантом. Ошибку исправили специальным Указом в 1978 году).

Каким он был, наш земляк, 19-летний гвардии младший сержант Юрий Смирнов, именем которого названа одна из улиц района? Его мама, Мария Федоровна, вспоминала:

"Юра ничем не выделялся среди сверстников. Любил лес, речку, лошадей, дружил с ребятами. Учился неважно, за что я его ругала, но был очень упрямым и настойчивым, уж если что задумает — обязательно сделает! Меня и сестер Тосю и Люсю очень любил. В армию пошел с охотой: очень хотел уничтожить фашистов, которых люто ненавидел".

В 43-м, когда отец погиб под Сталинградом, Юра писал с фронта: "Мы все будем воевать хорошо, не трусить ни при каких обстоятельствах».

[…]Весной 44-го шальной осколок угодил ему в угол рта. Юра шутил в госпитале: "Что вы, товарищ военврач! Кто же вставляет зубы перед дракой? Давайте уж лучше после войны".

Летом 1944 года командир роты Вячеслав Зеленюк набирал добровольцев в танковый десант для прорыва обороны 78-й штурмовой дивизии генерал-лейтенанта Траута у Осинковских белорусских болот. Для Юры этот прорыв стал последним. В ночь на 25 июня он попал в плен. Что же случилось дальше?

В нашей семье хранится книга-альбом "Бессмертие" — сборник воспоминаний ветеранов 26-й гвардейской стрелковой дивизии:

"Я, комсорг второго батальона 79-го гвардейского полка гвардии старший лейтенант Кустов Петр Алексеевич, находясь в боевых порядках своего полка, прорвавшего оборону немцев вблизи деревни Шалашино Дубровинского района Витебской области, проходил немецкими позициями и зашел в штабной блиндаж. Взглянув на правую стену блиндажа, я увидел прислоненного, как мне показалось, человека, обнаженного, с раскинутыми руками. Подойдя ближе, я разглядел, что человек этот прибит гвоздями к доскам блиндажа. Тело его было распято на специальной крестовине из досок. Одна доска проходила вдоль спины, а вторая — поперек, на высоте плеч. Руки человека были прибиты к этому кресту гвоздями. Еще два гвоздя торчали во лбу, представляя собой костыли без шляпок. Они пронизывали голову насквозь повыше глаз. Ноги были в носках, и весь труп был раздет наголо, почернел, видимо, от ударов. На груди виднелись глубокие разрезы и ножевые раны. Лицо распухло, оно было обезображено ударами холодного оружия.

Оглядев помещение внимательнее, я увидел на столе красноармейскую книжку и раскрытый комсомольский билет. Я прочел эти документы и установил, что они принадлежат гвардии рядовому Ю. В. Смирнову из I батальона 77-го гвардейского стрелкового полка".

Наш земляк под пытками не выдал врагу сведений, известных младшему командиру. Он любил Родину, маму и девушку по имени Вера. Представляя его посмертно к званию Героя Советского Союза, командир полка гвардии подполковник Лапчинский написал: "Своей стойкостью и мужеством Смирнов содействовал успеху сражения, совершив один из высочайших подвигов. С 25 июня 1944 года его имя навсегда вписано в Историю, в Память... Он утвердил свое бессмертие".

В. М. ЗОТОВ