Ради жизни

Царевский Д. Ради жизни // За Отчизну, свободу и честь! : очерки о Героях Советского Союза – горьковчанах. – Горький,1967. – Кн. 3. – С. 26-32

Осенний день, тихий и теплый, клонился к вечеру. Раненые, высунувшись в открытые окна вагонов, что- то кричали встречным, махали им руками. Те останавливались, приветливо отвечали и долго смотрели вслед удалявшемуся составу.

Раненый, у которого из-под расстегнутого воротника гимнастерки виднелись бинты, сидел у окна и тянул какую-то грустную песню. Два — три голоса тихо подтягивали ему. Вглядевшись в местность, мелькавшую за окном, он оборвал пение:

— Уже близко моя станция... Увидев входившего в вагон начальника

эшелона, решительно поднялся.

— Товарищ подполковник, скоро моя станция. Разрешите навестить жену, ребятишек. Повидаюсь — и сразу в догон. Разрешите!

— Вот так многие просятся, — подполковник недовольно поморщился. — А подумай, имею я право больного отпускать? За каждого из вас в ответе. Фамилия как?

— Старший сержант Васильев Владимир Васильевич.

— Тот самый? — поинтересовался подполковник у лиц, сопровождавших его.

— Так точно. Всю дорогу дежурит у тяжелораненых. На остановках выполняет разные поручения.

— Идите ко мне в седьмой вагон, Васильев. Вернусь, поговорим.

— Слушаюсь.

Медленно проплыло название станции «Доскино». Владимир сошел на перрон. Товарищи что-то кричали ему вдогонку. Он пошел медленно, осматриваясь вокруг. Как будто ничего не изменилось. Вон виден и их домик-засыпушка.

Открыв калитку, шагнул во двор. На дверях был замок. Не ждут, конечно. Улыбнулся.

Скоро прибежала жена Валентина. Соседи уже сообщили ей, что он приехал. Разрыдалась, села возле него. Перебивая друг друга, они долго говорили. Так сидели, пока не пришел отец Вали и не затащил их в дом.

На другой день отправились к другу Павлу Хлыбову. Дома его не застали, он был на работе. Кто-то сбегал за ним на завод. Павел влетел запыхавшийся и кинулся, чтобы обнять так неожиданно появившегося друга.

— Нельзя, Павлуша! — увертывался от него Владимир. — Я теперь недотрога: осколки в лопатках.

Приятели сели в сторонке, а их жены хлопотали, накрывая на стол. Владимир жалел, что детей увезли в деревню и он не смог увидеть их.

Сели за стол. На него выставили все лучшее, что нашлось в доме и что удалось собрать у соседей, и все же он выглядел бедно. Выпили за встречу.

— Я рад, что мы опять вместе. На память мне приходит наша служба и наша довоенная жизнь. Помнишь...— Павел загадочно улыбнулся.

...Главный кондуктор товарных поездов станции Горький-Сортировочная Александр Кислицын вернулся из поездки домой. В комнате двое в белых гимнастерках, перетянутых коричневыми ремнями с портупеями. В руках бережно держат фуражки с малиновым верхом. Увидев его, встали. Жена вытирает заплаканные глаза концами платка. Дочери не видно. Сердце у Кислицына дрогнуло.

— Милиционер Павел Хлыбов, — отрекомендовался один. — Вот от него, Владимира, сват. — Показал на своего товарища.

Кислицын не сразу понял.

— Дочку он вашу сватает, Валю, — пояснил Павел и, как полагается свату, стал расписывать все достоинства жениха. — Лучшим кавалеристом в полку был, когда срочную в Минске служил. В милицию к нам пришел прямо из армии. Дружим мы третий год, вместе живем в общежитии. Родных у него нет. С пяти лет без родителей. Воспитывался в детском доме в Чебоксарах. Подрос, и его забрал в свою семью старший брат Егор. Да представься же!

— Милиционер железнодорожного отделения станции Горький Владимир Васильев. Пришел просить, чтобы отдали за меня Валюшку. Она согласна.

Из угла, отгороженного занавеской, выскочила Валентина.

— Мы уже третий год дружим. И я уже курсы счетоводов окончила и работать поступила.

— Так вот в чем дело! — улыбнулся Александр Антонович. — Ну вот, дружите еще пару лет или год, а там и за свадьбу. А сейчас рановато, ведь ей только 18 лет.

И теперь, спустя шесть лет, вспоминая об этом сватовстве, смеялись.

— Помнишь, Павлушка, меня в Горьком назначили е 87-й запасный кавалерийский полк помощником командира взвода? Не буду рассказывать, как добирались. В дороге стал командиром взвода. На фронте, на участке, куда мы прибыли, наши части вели бой всю ночь. На рассвете полк балками и оврагами подтянули поближе к передовой. Спешились мы е балке. Солнце взошло, пригревает нас. Капли росы засверкали вокруг. Лошади потянулись к траве. Тут подлетел верховой к командиру эскадрона.

— По к-о-ням! — послышалась протяжная команда. Вскочили в седла и рысью из балки наверх. А впереди по полю двигались немецкие цепи. Развернулись мы.

— Шашки к бою!

Сверкнули клинки, выхваченные из ножен.

— В атаку, галопом!

Мой Буян собрался весь, подрагивает.

— Ма-а-рш, марш! — Командир вскинул шашку на вытянутой руке вверх и резко бросил вниз, к стремени.

Ударил я коня в бока, привстал на стременах, пригнулся к седлу. Буян рванул с места и на скаку вытянулся.

Свистит в ушах от ветра и пуль. Бьют немецкие пулеметы и орудия. Падают кони. Всадники отлетают далеко вперед или остаются под рухнувшей лошадью. Глядишь, скачет одинокий конь вместе со всеми в атаку или всадник, изловив мечущегося коня, мчится вслед за нами.

Как молнии засверкали клинки, со страшной силой опускаясь на головы фашистов, которые пытались еще отстреливаться или спастись бегством. И рубил я с каким-то злым наслаждением. Помню до сих пор, как свистела моя шашка в воздухе...

После боя почувствовал внезапно страшную, сковывающую усталость. Не могу рук поднять — и все. Оказалось, ранен. Врачи говорят: осколков много в обеих лопатках и глубоко сидят...

— А я вот все в тылу. Женщины добровольцами идут на фронт, а я здоровый мужчина и... — Павел безнадежно и зло махнул рукой. — Слушай, Володя, — продолжал он, — мы вот сообща решили, что ты должен лечь в один из наших горьковских госпиталей. Завтра пойдем хлопотать.

— Ну, это зря. Мне доверили, отпустив на побывку. И я вернусь.

На обочине дороги справа показалась конница. Она рысью обходила остановившиеся части. Проскакала разведка, походный головной отряд, а за ним двигалась основная масса всадников, вскоре перешедшая с рыси на шаг.

Впереди на сером коне скакали статный подполковник и рядом с ним два офицера. Следом знаменосец с ассистентами по бокам. Знамя в чехле покачивается у него за плечами, лишь по ветру трепещет красная лента. Далее горнисты с трубами в чехлах, потом офицеры штаба, за ними командиры впереди своих подразделений и, наконец, всадники по шесть в ряд. Зимнее солнце весело играло на медных частях ножен, на рукоятках шашек, на металлических наборах седел и уздечек. В морозном воздухе далеко разносились слова походной песни.

Старший сержант в серой кубанке, сдвинутой далеко на затылок, поравнявшись с пулеметной установкой, поинтересовался:

— Какой части будете?

— Особой! — с гордостью ответил ему сержант, сидевший возле пулемета. — Такой, что быстро и не выговоришь... Гвардейского стрелкового Вислинского полка Полтавской ордена Ленина дважды Краснознаменной и ордена Суворова дивизии...

— Вот это да... — протянул спрашивающий и передвинул кубанку с затылка на лоб до самых бровей. — Значит, нашему брату родня.

— А это как же понимать? — удивился пулеметчик.

— Да тоже Краснознаменного, тоже гвардейского Саратовского кавалерийского полка. С Волги-матушки широкой... Ясно? — и кавалерист лихо водворил свою шапку на затылок.

— Командира пулеметного расчета... старшего сержанта Васильева к командиру эскадрона! — послышалось в колонне.

— Прощайте! — крикнул кавалерист, хлестнув коня. — Это меня вызывают. Спешим коней в Одере поить.

— И мы туда же, — отвечали ему вдогонку.

Наступила ночь — время отдыха, спешных работ и смелых, дерзких вылазок. Далеко разносятся вокруг удары кирок и лопат о твердую, скованную холодом землю. Десантники, отбив многочисленные контратаки немцев, укрепляют свои позиции на плацдарме за Одером. Впереди часто вспыхивают ракеты, рыщут лучи прожекторов.

— Вы, товарищи, понадежней здесь закрепляйтесь, — говорит помощник командира взвода сержант Степанов, — а я свяжусь с соседом справа. Жгутов, пошли!

— Стой! Кто идет? — доносится через некоторое время из темноты.

— Свои. Сосед слева для связи. Мне бы вашего командира.

Лучик карманного фонарика метнулся в одну, в другую

сторону и погас. Внезапно перед Степановым появился кавалерист из части, которая обогнала их на марше.

— Ого, и «особая» тут, — обрадовался Васильев, узнав недавнего знакомого. Они присели тут же у пулеметного гнезда. Закурили.

Донеслось долгое ржание коня из поселка, расположенного сзади них, в тылу.

— Вот так и мой Дружок тоскует, — с печалью заметил Васильев. — Царапнуло его малость, когда немцев в Одер загоняли. Сперва мы их пулеметами к земле прижали. Потом конники на них в атаку пошли. Порубали их. И вплавь на эту сторону. Да, умный у меня конь. Теперь, наверно, тоскует без меня. И мне без него сиротливо.

— Ты давно на фронте? — поинтересовался Васильев у Степанова.

— Недавно, с августа. Но был уже в нескольких боях. А ты?

— На фронте около двух лет. По ранению шесть месяцев в тылу был. Дома побывал. После излечения в офицерской кавалерийской школе учился. Сюда экзамен держать послали. В бою виднее, чему выучился и можно ли в офицеры производить.

— Теперь мне будет понадежнее, — заметил радостно Степанов. — Сосед у меня боевой. На фланге нашего взвода «Максим». Да и у тебя станковый пулемет. Если немцы сунутся тут, жарко им будет. Ну, мы пойдем. Надо еще проверить, как мои окопались...

Командир эскадрона со своим ординарцем рано утром отправился на позиции к Васильеву.

— Сегодня немцы будут пытаться выбить нас отсюда, — говорил капитан Васильеву.— Твоя задача не допустить обхода эскадрона с фланга, в стыке с соседом. Поддерживай связь с соседом. Эскадрон наш поредел в боях и сильно растянут. Помочь тебе я не смогу. Но надеюсь на тебя и твоих товарищей.

Расчет без команды занял свои места у пулемета. Васильев видел, как немцы быстро ползли отдельными группами, приближаясь к ориентирам. Васильев еще несколько секунд выждал, и длинная пулеметная очередь ударила по наступающим. Но немцы продолжали двигаться к нашим позициям. Вновь ударил пулемет. Немцы залегли. Их артиллерия стала нащупывать пулеметные гнезда.

— На первую запасную, за мной! — скомандовал Васильев и пополз. Расчет за ним тащил пулемет. Вскоре стали бить по врагу с запасных позиций.

Степанов и его товарищи видели, как пулемет Васильева выстрачивает прогалины в наступающих цепях немцев.

Наконец немцы стали отходить, утаскивая раненых.

Через некоторое время немецкая пехота, получив подкрепление, вновь кинулась вперед. Теперь немцам, по всей видимости, удалось нащупать стык флангов. Атаки следовали одна за другой.

Расчет Васильева, укрываясь от артиллерийского огня, часто менял позиции и мужественно отбивал атаки противника.

А противник вводил в действие новые подразделения, поддерживая их не только артиллерийским и минометным огнем, но и авиацией.

Недалеко от пулемета взорвалась бомба. Васильева швырнуло взрывной волной, прижало к стенке окопа. Поднявшись, он установил перевернутый пулемет.

Наводчик и подносчик патронов лежали без движения. Кинулся к ним: убиты. Вернулся к пулемету. Запасной подносчик патронов растирал по лицу грязь.

— Женька, ты что плачешь?

— Что вы, глаза запорошило.

— Посмотри мою правую ногу. Кажется, ранило. Перевяжи. А, ладно, потом. Сейчас быстро ленты набивай. Видишь, кончаются.

И пулемет снова стучал то длинными, то короткими очередями. Но вдруг замолк.

— Ленту! Ленту! Скорей! — кричал Васильев и в то же время понимал, что для набивки лент нужно время.

К счастью, пехота противника почему-то залегла. Васильев и Евгений принялись снаряжать пулеметные ленты. Закончив, протерли их, уложили в ящики. Закурили. Смотрели, как наша артиллерия бьет по залегшим немцам.

Во второй половине дня в атаку двинулись маленькие, приземистые танкетки. За ними, пригибаясь, бежала вражеская пехота.

Васильев стрелял по смотровым щелям танкеток и по пехоте. Возле пулемета лежали несколько готовых пулеметных лент и большая куча стреляных гильз.

Наша артиллерия из-за Одера усилила огонь, нараставший с каждой минутой. В нескольких местах уже горели танкетки. Васильев радовался и хотел было передохнуть. Однако радость его была преждевременной. Отдельные танкетки все же прорвались через заградительный огонь и приближались к позициям нашей пехоты, а немецкие автоматчики стали накапливаться в стыке флангов.

«Вот-вот начнут просачиваться», — с беспокойством думал Степанов, наблюдая за полем боя и беспокоясь, что пулемет Васильева почему-то молчит.

— Жгутов, быстрее ползи к соседу, у которого вчера были, — приказал Степанов. — Посмотри, что там? Почему молчит пулемет? Если нужно, помоги.

Степанов лег к пулемету, прикрывая огнем быстро уползавшего Жгутова.

Через некоторое время Жгутов вернулся. В перерывах, когда Степанов не стрелял, докладывал ему:

— У Васильева весь расчет перебит. Ни одного человека в живых. Сам он лежит за пулеметом тоже не один раз раненный. Я перевязал его и хотел притащить сюда, а то как бы в плен не попал. Он показывает на гранату за поясом. Ну, я понял. Смотрю, кожух его пулемета в нескольких местах пробит, вода вытекла. Вытащил он кусок ваты из телогрейки и заткнул дыры в кожухе, вылил в него остатки воды. Затем сказал: «Отправляйся, браток, обратно. Скажи своим: пока я жив, немцам тут не пройти».

Зимний день начал клониться к вечеру, но атаки немцев продолжались. И продолжал стучать пулемет Васильева. Потом совсем смолк.

...В полевом госпитале, размещавшемся в полуразрушенном доме, у выбитого окна, покуривая, лежали раненые Степанов и Жгутов.

— Главное в том, — продолжал Степанов разговор, — что Васильев один огнем своего пулемета надолго задержал немцев. Этим помог нам и своему эскадрону. Нам удалось оторваться, отползти к дому, изнутри организовать круговую оборону и отбиваться до подхода наших. Позиции свои мы удержали. А подоспевшее подкрепление отбросило немцев.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года старшему сержанту Васильеву Владимиру Васильевичу было присвоено посмертно звание Героя Советского Союза.

У Валентины Александровны Васильевой бережно хранятся две фотографии. На одной — кавалерист в буденовке, а на другой — удивительно похожий на него молодой солдат стоит с автоматом у развернутого знамени. На знамени изображение Ленина и призыв «За нашу Советскую родину!» На обратной стороне этой фотографии надпись: «17 октября 1960 года награждается Васильев Геннадий Владимирович за образцовую службу».

Часто смотрит Валентина Александровна на дорогие ей снимки, и скорбь о погибшем муже сменяется в ее душе чувством гордости за сына, готового, как и отец, стойко защищать Родину.

Д. ЦАРЕВСКИЙ

Возможно, Вам будут интересны следующие статьи:

Количество общих ключевых слов с данным материалом: 1
№№ Заголовок статьи Библиографическое описание
61 «Знаете, каким он парнем был?» Погорская, Т."Знаете, каким он парнем был?" : [воспоминания сестры Николая Дружаева] / Т. Погорская // Автозаводец. - 2008. - 6 сент. (№ 132). - С. 3.
62 Был такой парень Васильев И. Был такой парень // Труд–7. — 2007. — 7 июня. — С. 14
63 «Им гордились, ему подражали» Бурштейн Д. «Им гордились, ему подражали» : [о Г.К. Парышеве] // Автозаводец. – 2007. – 19 янв. – С. 4
64 «Нет героев от рожденья, они рождаются в боях» «Нет героев от рожденья, они рождаются в боях» : [об установлении мемориальной доски на доме, где жил герой России Е.П. Шнитников] // Автозаводец. – 2006. – 6 авг. – С. 1
65 «Взгляни на фото – я на нем живой…» Кулькова И. «Взгляни на фото – я на нем живой…» : [об А.Н. Боувере, участнике Великой Отечественной войны, дяде Е. Шнитникова, Героя России] // Автозаводец. – 2005. – 7 мая. – С. 7
66 Три года с именем героя Три года с именем героя : [о присвоении имени Шнитникова Е.П. школе № 12] // Автозаводец. – 2004. – 18 июня. – С. 6
67 …Всем рекордам наши славные дать имена …Всем рекордам наши славные дать имена : [к 95-летию со дня рождения А.Х. Бусыгина] //Автозаводец. – 2002. – 10 июля. – С. 2
68 Погиб, спасая своих Рубцов Б. Погиб, спасая своих : [о Герое России Е. Шнитникове] // Нижегородский рабочий. – 1999. – 29 сент. – С. 12
69 Кузьмич Сторожук С. Кузьмич : [Г.К. Парышев (1894-1943 гг.] // Автозаводец. – 1999. – 27 марта. – С. 7
70 Приходили с обыском, искали «Правду»… Сторожук С. Приходили с обыском, искали «Правду»…: [Мельников Михаил Леонтьевич (1893-1980 гг.)] // Автозаводец. – 1999. – 6 февр. – С. 2

Страницы