Пространство и время Валерия Бахматова

Понимать время ушедших поколений, приподниматься и парить над пространством конкретного исторического события Валерий Иванович Бахматов стремился на протяжении всей творческой жизни. Проникать в атмосферу былинной эпохи и создавать в воображении сказочные образы его учили в школе и сама жизнь. «Когда-то на Черниговщине, — вспоминал Валерий Иванович, — обладатель неиссякаемой энергии и знаток истории Отечества, мой учитель Н. И. Будко страстно призывал учеников любить книгу. Побуждая нас к творчеству, он читал нам мифы и сказки, истории о таких легендарных героях, как Богдан Хмельницкий, Александр Невский, Кузьма Минин, Дмитрий Пожарский, а затем восклицал: «Ну, давайте же учиться, что-то делать своими руками!» И мы, послевоенные дети, фантазировали, рисовали, мастерили и спешили к учителю за словом оценки и похвалы. Так и остались в моей жизни тяга к литературе и желание что-то делать своими руками. А впрочем, мне повезло, я был желанным ребенком, любимым сыном черниговского украинца и русской девушки из Сибири. Вот вам и вся моя родословная. Может, потому так дороги короткие, но счастливые моменты памяти, которые связывают меня с прошлым моих родителей, близких к славянским корням».

Работа с металлом

Молодому слесарю Луганского завода действительно повезло и с романтическим складом души, и с любознательностью, и с желанием «что-то делать». Неугомонный характер всегда манил Валерия то на Братскую ГЭС, то в плавание на рыбацком дальневосточном сейнере, а любознательность — в Карелию с ее загадочной природой или в Прибалтику с ее средневековой архитектурой, чтобы восхищаться и писать пейзажи. В начале 60-х годов прошлого столетия, оказавшись в коллективе металлургического завода города Горького, В. Бахматов понял цену мужского труда. Работал с металлом и рисовал. Богатое воображение и непростая работа с листами меди, латуни, сплавами алюминия все чаще оборачивалась для молодого романтика яркой стороной.

Современник бурного развития советской космонавтики, Бахматов, как гражданин, гордился отечественной наукой, а как человек творческий, не мог не выразить свои ощущения на практике. Идею космоса и первого полета человека вокруг Земли Валерию удалось воплотить в монументальной композиции интерьера Дома культуры металлургического завода. Монументальный барельеф образа человека в среде невесомости был представлен в технике чеканки из высококачественных сплавов и дополнен серией портретов деятелей науки и техники: Э. К. Циолковского, С. П. Королева, Ю. А. Гагарина и других. По тем временам это была популярная тема в искусстве, а для молодых исполнителей и весьма почетная.

Способности В. Бахматова в акварельной и масляной живописи, увлечение графикой малых форм оказались преддверием в работе с монументальными полотнами из природного материала. Не случайно с конца 80-х годов в нашем городе В. Бахматов был известен как классный резчик по дереву и берестяных дел мастер. Его творческие работы уже были узнаваемы и достаточно высоко отмечались на персональных и престижных российского масштаба выставках.

Береста

Тема космических полетов продолжала волновать воображение В. Бахматова многие годы. Собственные философские осмысления образов, рожденных историей средневековой Руси и дошедших до наших дней в виде фольклорных жанров, народных баек и пересказов, Валерий Иванович выражал в рисунках и графических набросках. Так появилась серия картин под названием «Дорога к звездам начинается с Земли», но теперь уже в бересте и дереве. Одним из центральных образов цикла был образ человека, упоминающегося в «Молении Заточника». Былинный смельчак-удалец взлетел с колокольни «поволочиты крыла имея» (крылья из ткани). Бахматов, видимо, читал и о вятском Даниле Евсеевиче Кашине, который пытался хотя бы на миг оторваться от земли и взлететь уже на берестяных, голубиных крыльях. «Чтобы замысел оформился в фактуре материала, а исторический образ обрел характерные черты, — вспоминал Валерий Иванович, — приходилось обращаться к архивным документам и специалистам-краеведам. Так создавалась, например, «Алена Арзамасская», картина «Садко» и триптих «Сказ о Нижнем».

В эту серию вошли композиции, созданные по сюжетам легенд, собранных и записанных еще в XIX веке П. И. Мельниковым-Печерским, а позже Н. А. Добролюбовым и А. С. Гацисским. Бахматов, создавая монументальное полотно, «Подношение даров» с изображением образа Юрия Всеволодовича, князя Владимирского, в доспехах и с боевым оружием, обращался, скорее всего, к рисункам С. Л. Агафонова, известного краеведа земли Нижегородской. Картина, максимально приближенная к масштабу 1х1, как, впрочем, многие другие, одновременно восхищает и удивляет своим художественным размахом и умением мастера работать с берестой — таким древним и неожиданно новым в его руках выразительным материалом. Искусно подобранные по тону пластины бересты сравнимы разве что с раздольными широкими мазками живописной кисти на холсте, «лепившими форму крепкой фигуры». Уникальные по красоте тональных переходов пейзажи «Водопад», «Тишина», «Готический замок» — пример тому, как невзрачный и совсем уж не привлекательный серо-пепельный цвет бересты вдруг оживает и бурлит, и будто светится и шумит в водных каскадах. В прямоугольной раме береста будто гипнотизирует и притягивает к себе тишиной и бесконечной глубиной пространства.

Бахматов поистине знаток леса. Он обладатель его секретов, подобно тем древним кержакам, о которых любил читать и творить их образы. Вот один из них, мощный по фактуре и сильный по духу, мифологический властелин природы — «Керженец» (размер 175х95 см). Образ хозяина леса, появившегося из потока воды и прибрежных зарослей, был подсказан мастеру непроницаемо грубой фактурой коры старой березы. Огромный и устрашающий, непостижимо загадочный, как сама Вселенная, он пугает и ждет к себе внимания одновременно. Создавая это рельефное Существо из проверенных временем берестяных фактур, Бахматов приоткрыл зрителю свое «понимание правды земного бытия». В этом символическом образе природы он видит не только непоколебимую силу и стойкость, но хрупкую и ранимую ее стороны. Стоит только внимательнее всмотреться в естественные узоры бересты старой березы.

Резьба по дереву

Богатое воображение и многолетний опыт работы с различными породами деревьев помогали мастеру извлекать из той или иной фактуры яркий резной типаж, форму или ее колоритный объем. В панно «Плотнички-работнички» (67х90 см) ритмы горизонтальных линий — полос хвойной смолистой текстуры подчеркивают и без того недюжинную мощь обобщеннорезных объемов трех мужичков. В итоге условный монолит на горизонтальной доске вызывает ощущение силы и тяжелого дыхания присевших на отдых работничков.

Свои работы Валерий Бахматов творил широко и раздольно. На первый взгляд все тематические циклы его работ, кажется, созданы на одном дыхании: так свежи они по восприятию и качеству резьбы и отделки. Привлекательность их осязаема дыханием той среды, куда мастер помещает своих типичных героев, наделяя их чертами, доступными пониманию современного зрителя. Лица народных персонажей смотрят с картин Бахматова умно, весело и деловито. Здесь не последнюю роль играет понимание мастером народной шутки и острого словца, доброго смеха, мужицкой сметливости и расчета.

Одна из версий легенды о храмовом строительстве на Руси, будто бы без единого гвоздя, была воплощена мастером в трехчастной резной картине «Сказ о Несторе». Мудрость и смекалка народного умельца Нестора-плотника оставила в народной памяти немало былей и небылиц. Бахматов же рассказал эту легенду по-своему, связывая резную технику с народным колоритным юмором, с «зачинами» и «концовками» (характерными приемами устного народного творчества). Колоритная глубокая резьба не многопредметна, но весьма содержательна. Любимый образ плотника-умельца Бахматов показал в центральной части триптиха. На боковых его частях, на фоне сказочного храма, увенчанного одиннадцатью его легкими главками, резчик изобразил Нестора, бросающего волшебный топор в волны озера. Согласно легенде, умелец навсегда расстается со своим инструментом, дабы не появлялось на Руси другого похожего храма.

Методом глубокой подрезки фона Бахматов создает большую часть своих работ. На доске толщиной до 15 см он выбирает до 7 см фона, от чего контур предмета словно нависает над плоскостью доски, а игра падающей от него тени вызывает ощущение пространства и его глубины. Так были выполнены ставшие почти классикой и образцом для молодых нижегородских резчиков панно «Домовик» и «Дворовик», «Летящий всадник» и «Художник золотой хохломы». Обработанная до блеска текстура выявляет природную красоту дерева, а световые эффекты, полученные от тщательно подобранного фона и чистой графики, делают резьбу более содержательной и изысканной.

Феномен Бахматова-новатора рожден на Нижегородской земле. Он сформировался и окреп на знании исторических и культурных ценностей средневековой Руси. Природный творческий дар к мастерству помог Валерию Ивановичу Бахматову занять достойное место в пространстве XX и современного декоративно-прикладного искусства XXI века.

Валентина Дейнеко, искусствовед