Неистовый штурмовик

Абдурашитов А.Н. Неистовый штурмовик// За Отчизну, свободу и честь! : очерки о Героях Советского Союза – горьковчанах. – Горький,1961. – Кн. 1. – С. 181-189

Квартира № 11. На звонок в дверях показался мальчик лет двенадцати.

— Курманины здесь живут? — спросил я мальчика.

Он утвердительно кивнул головой, разглядывая меня.

— Курманин, летчик, Герой Советского Союза? — уточнил я свой вопрос.

— Да, — подтвердил мальчик и тут же крикнул: — Папа! К тебе пришли!

Мне навстречу с дивана поднялся Вадим Матвеевич. Он только что пришел с работы. Теперь сидел, играя со своей маленькой дочкой. Извинившись за «вторжение», я представился. Изложил цель своего посещения.

Выслушав меня внимательно, Вадим Матвеевич сказал:

— Если мой небольшой боевой опыт в какой-либо степени послужит делу воспитания молодежи, то я с удовольствием готов рассказать о себе.

Условившись об очередной встрече, мы расстались.

— Скажите, как вы стали летчиком? — задал я вопрос Вадиму Матвеевичу, когда он через несколько дней пришел ко мне.

— Обычно, когда пишут или рассказывают об авиаторе, то говорят, что он с детства мечтал быть летчиком... — начал свой рассказ Курманин. — У меня желание стать летчиком зародилось позднее.

Вадим Матвеевич рассказывал, а я вспоминал то время, когда такие, как Курманин, выходили в жизнь.

Это был период, когда советская авиация совершала рекордные полеты, изумлявшие все человечество. Михаил Громов установил рекорд дальности, Владимир Коккинаки на обычном серийном самолете поднялся выше всех в мире; Георгий Байдуков установил рекорд скорости; Валерий Чкалов вместе с Беляковым и Байдуковым впервые открыли воздушный путь из Москвы в Америку через Северный Полюс. Группа советских летчиков совершила бессмертный подвиг, спасая от неминуемой, казалось, гибели многочисленную экспедицию и экипаж ледокола «Челюскин». Авиация в те годы нужна была нашей стране не только для мирных целей. Она нужна была для надежной защиты воздушных рубежей нашей Родины от иностранных завоевателей.

Подвиги и геройские дела летчиков вызвали всеобщее уважение и любовь к ним советских людей. Очень популярным был тогда клич: «Комсомолец — на самолет!»

Вот в это время в душе комсомольца Вадима Курманина родилась мечта: быть таким же храбрым, мужественным и отважным летчиком. Не обошлось и без трудностей. Мысль стать летчиком боролась с желанием учиться в строительном институте. Неслучайно поэтому Вадим подготовку в строительный институт совмещал с учебой в аэроклубе. Нелегко было ему добиться и согласия родителей. Особенно упорствовала мать. В конце концов Анастасия Федоровна примирилась с совершившимся фактом.

— Пусть будет так: я не намерена мешать, — сказала она. С тех пор Вадим полностью отдался любимому делу: упорно изучал в аэроклубе теорию полета, конструкцию самолета, мотор и основы воздушной навигации.

Наступила пора практических занятий на аэродроме. На всю жизнь остался в памяти Курманиных тот день, когда Вадим в новеньком синем комбинезоне, приехав в город на машине аэроклуба по какому-то поручению, забежал к родным, чтобы сообщить радостную новость: сегодня он поднимется в небо. Соседские мальчики с завистью посматривали на него. Как же, почти летчик!

Анастасия Федоровна взволнованно напутствовала:

— Верю в тебя, Вадим, только, пожалуйста, там, в полете, поосторожней.

Вадим Курманин уже кончал летную школу, когда началась война. Первые же дни войны внесли в жизнь курсантов изменения: меньше стали шутить и смеяться, все как-то подтянулись, стали более серьезными. Сведения одни тревожнее других поступали с фронта. Ребята рвались в действующую армию, хотя бы даже рядовыми бойцами, чтобы поскорее встретиться с врагом. Командование школы вложило немало труда, чтобы заставить курсантов заниматься упорнее прежнего.

...Выпускные экзамены.

Молодые летчики готовились к отправке в действующую армию. Но создавшаяся к этому времени в стране военно-политическая обстановка внесла свои коррективы — не всем пришлось уехать на фронт. Задача заключалась не только в том, чтобы остановить зарвавшегося фашистского зверя, но и готовить по нему сокрушительный удар. Для освоения более совершенных машин нужны были кадры. Курманин в числе других, более опытных летчиков, был направлен в летное училище. Затем ему пришлось быть на курсах штурмовиков, уже в прифронтовой полосе.

Когда в училище было представлено право выбора вида авиации, Курманин предпочел штурмовую. Вот теперь, рассматривая штурмовик новой конструкции — блестящее достижение советской научной мысли, — он был в восторге. Все в этой машине удовлетворяло его как летчика: мощность вооружения, броня, легкость управления, четкость линий и форм.

...Было начало мая 1944 года. Войска Четвертого Украинского фронта вели ожесточенные бои по прорыву укрепленных позиций противника под Севастополем.

Немецко-фашистские войска, имея приказ оборонять Севастополь до тех пор, пока полностью не закончится эвакуация войск и имущества из Крыма, оказывали упорное сопротивление.

На западе небосклона едва заметным облаком стояла мгла. Там была линия фронта. Оттуда доносился приглушенный расстоянием гул канонад и бомбежки.

На фронтовом аэродроме с зари до зари не смолкал гул моторов: один за другим поднимались в воздух самолеты. Над аэродромом они собирались и, заняв свое место в строю, уходили в сторону фронта.

Ожидалось возвращение с боевого задания очередной группы штурмовиков. У посадочной «Т» в замасленных комбинезонах, то и дело посматривая на небо, стояли механики. Они волновались, беспокоясь за жизнь боевых друзей, за их боевой успех.

В воздухе послышался отдаленный рокот моторов. На горизонте показалось несколько черных точек. Они быстро росли.

— Идут, идут! — крикнул кто-то.

— Раз, два, три... — по установившейся привычке считали самолеты в воздухе.

Сделав круг над аэродромом, один за другим приземлились семь штурмовиков, восьмой машины не было.

Из короткого рапорта командира группы явствовало, что не возвратившийся штурмовик, управляемый лейтенантом Курманиным, участвовал в атаке, но при выходе из боя исчез с поля зрения. Бензин в баках машин был на исходе. Группа вынуждена была взять курс на свой аэродром.

Командир полка, отпустив старшего группы, посмотрел на часы.

— Курманин где-то сделал вынужденную посадку. У него кончилось горючее. Надо организовать поиск, — сказал он, обращаясь к штабному офицеру, и начал звонить по телефону.

Через несколько минут послышался рокот мотора, и в небе показался приближающийся к аэродрому самолет.

— Подбит!.. Машина плохо управляется! Сажусь, — прохрипело в приемнике на командном пункте.

Штурмовик, не сделав положенного круга над аэродромом, с ходу пошел на посадку.

Пока Курманин докладывал командиру полка, подъехавшему на санитарной машине к месту посадки, механик успел бегло осмотреть самолет.

— Повреждены рули поворота и глубины, перебиты тросы элеронов... — отметил он про себя. — Каким чудом дотянули?!

— Идите отдыхайте, — сказал командир полка Курманину, выслушав его рапорт, и крепко пожал ему руку.

В землянке летного состава Курманин никого не застал.

«Ушли в столовую», — подумал он и, подойдя к месту, отведенному для курения, тяжело опустился на скамейку.

Он еще находился под впечатлением происшедшего боя. Хотелось побыть одному и сделать из этого боя некоторые выводы на будущее. Курманин к этому времени был уже участником нескольких успешных атак и воздушных боев, но действовал все время в составе групп, во взаимодействии с другими летчиками. А вот сегодня он один, имея на борту лишь воздушного стрелка, встретился лицом к лицу с врагом, находившимся в более выгодных условиях, чем он. Подробности последнего вылета и боя возникли в памяти одна за другой...

Построившись в клин над аэродромом, штурмовики взяли курс на запад. В безоблачном небе, словно играя друг с другом, крутились сопровождающие эскадрилью истребители.

Внизу, навстречу самолетам, неслась на восток покрытая сплошным зеленым ковром земля. Слева, вдоль синеющей глади моря, шла затянутая дымкой ломаная линия гор. На горизонте был виден окутанный мглой Севастополь.

Через несколько минут внизу показались фонтаны земли и дым от взрывов — это передний край. В воздухе замелькали вспышки — противник открыл по самолетам зенитно-артиллерийский огонь. По мере приближения к цели разрывы сгустились и наконец стали на пути плотной стеной.

Штурмовики, маневрируя между разрывами, перестроились для атаки. Быстро неслась навстречу земля. От нее красными бусинками, словно стремясь догнать друг друга, летели очереди зенитных снарядов — самолеты попали в зону обстрела малокалиберной зенитной артиллерии. Сквозь разрывы Курманин стал различать высоту с зигзагообразными линиями окопов — опорный пункт противника, а на обратном; скате ее — артиллерийскую батарею. Он направил свой самолет на цель, обрушив на нее весь свой запас бомб. Выходя из пике, Курманин оглянулся. Над высотой рассеивался дым, и летчик с удовлетворением отметил, что попал в артбатарею. Разбившись на группы, также работали остальные штурмовики.

В беспрерывном реве штурмовиков, атакующих цель, гулко ухали разрывы авиабомб и реактивных снарядов, с треском оглашали воздух пушечные и пулеметные очереди. Высота усеялась лохматыми столбами взрывов. Над ней поднялось облако дыма и пыли.

Курманин набирал высоту для очередного захода, когда от сильного удара дрогнул его самолет и, качнувшись, пошел в отвесное пикирование... Земля стремительно понеслась навстречу... Отгоняя от себя мысль — выброситься с парашютом, он с огромным усилием вывел машину из пике. Осмотрелся вокруг, увидел, как, маскируясь лучами заходящего солнца, должно быть, предвкушая легкую победу над подбитым штурмовиком, наперерез ему шел «фокке-вульф», а другой его прикрывал.

Курманин стиснул зубы. Нервы напряглись до предела, но мысли работали четко. Из рассказов опытных летчиков и из своего опыта он уже знал повадки немецко-фашистских летчиков. Они храбры, когда чувствуют свою силу. Вот и сейчас численный перевес и преимущество в скорости на их стороне.. Но он также знал и слабые стороны этих стервятников. Они, идя в атаку, с очень далекого расстояния открывают огонь, но, встретив ответный огонь наших самолетов, прекращают атаку и больше не возобновляют. Курманин, конечно, может сейчас уйти, прикрываясь огнем воздушного стрелка. Но, нет! Враг может это принять за трусость, и будет гоняться за ним, как охотник за дичью. Никогда! Твердо решено идти навстречу врагу и с эффектом использовать оставшиеся боеприпасы. Курманин развернул свой штурмовик навстречу вражескому истребителю. Плавным, чуть заметным движением ног на педалях и рук на штурвале он подравнивал свою машину, ловя в прицел «фокке-вульф»... Так и есть... На дистанции примерно 150 метров вспыхнуло пламя в дулах пушек вражеского истребителя... мимо штурмовика пронеслись трассы снарядов. Курманин, продолжая идти навстречу, нажал на гашетку и почувствовал знакомое содрогание своей машины. В тот же миг вражеский истребитель резко отвалил от своего курса, разворачиваясь в сторону. Курманин нажал еще раз на кнопку пушек и пулеметов, держа в перекрестье прицела уходящий фашистский истребитель, но выстрела не последовало. «Кончились боеприпасы», — мелькнула мысль.

Присмотревшись к наземным ориентирам, Курманин взял было уже курс на аэродром, когда сквозь треск в шлемофоне услышал голос своего стрелка:

— Товарищ лейтенант, «фоккер» пристраивается нам в хвост.

— Буду маневрировать, прикрывайте, — приказал Курманин. Он решил использовать оставшееся в его распоряжении единственное средство для отражения атаки врага — искусство маневра в сочетании с огнем воздушного стрелка.

— «Фоккер» пикирует на нас, — доложил стрелок.

Да и сам Курманин видел в зеркале, устроенном для наблюдения за задней полусферой, идущего в атаку истребителя... Он резко бросил машину вниз, круто развернул ее в сторону... над головой пронеслись разноцветные линии трасс. Как бы в ответ на это воздушный стрелок дал очередь из своего пулемета по фашистскому истребителю.

— А, гад, не нравится, отвернулся! — послышался восторженный голос стрелка...

Под самолетом мелькнула линия фронта, навстречу бежали знакомые уже Курманину ориентиры — был недалек свой аэродром.

...На краю летного поля, близ землянок личного состава шло партийное собрание парторганизации одной из штурмовых эскадрилий. Обсуждалось заявление летчика гвардии лейтенанта Вадима Курманина о приеме в партию.

Один за другим брали слово летчики, стрелки, оружейники, механики — товарищи Курманина по эскадрилье. В своих выступлениях они живо рисовали облик отважного, умелого и дисциплинированного воина. Говорили они о 150 боевых вылетах, совершенных Курманиным на ИЛ-2, о тех подожженных танках, разбитых орудиях, истребленных гитлеровцах, которые оставались под крыльями его самолета после каждого задания.

Скромный на земле, бесстрашный, неистовый, беспощадный к врагам в воздухе — так товарищи охарактеризовали Курманина.

Последним выступил начальник политотдела соединения.

— Я присоединяюсь ко всему, что говорили здесь о Курманине. Он заслуживает высокого права быть членом нашей Коммунистической партии. Надеюсь и уверен, что он оправдает наше доверие. Пользуясь случаем, мне хочется, — продолжал начальник политотдела, — указать еще на одну черту Курманина, черту благородную и ценную для воина, на его правило: всегда помогать товарищу! — и он рассказал присутствующим эпизод, суть которого сводилась к следующему.

Звено штурмовиков под командованием лейтенанта Шипицина, выполнив боевое задание, легло на обратный курс. Но в это время в мотор самолета командира попал вражеский снаряд. Сделав несколько безуспешных попыток вывести самолет из-под зенитного огня, Шипицин пошел на посадку. Машина тяжело плюхнулась на лугу далеко от линии фронта, на вражеской территории.

Шедший сзади Курманин видел, в какую беду попал командир. Снизившись, он сделал круг над упавшим самолетом, пытаясь узнать судьбу его экипажа.

Курманин увидел, как из разбитого самолета вышли Шипицин с своим воздушным стрелком. В то же время к месту аварии приближалась вражеская бронемашина. В баке осталось мало горючего, но Курманин, ни секунды не колеблясь, сделал разворот и спикировал на бронемашину. Почти задевая землю крылом, пронесся штурмовик над бронемашиной, поливая ее из пулеметов, обстреливая из пушек. После второго захода бронемашина загорелась. Гитлеровцы залегли в канаве. Воспользовавшись этим, Шипицин со своим стрелком стали ползком пробираться в соседний лес.

Зенитки соседней батареи открыли сильный огонь по штурмовику. По нему из укрытий стреляли вражеские пулеметчики и автоматчики. А ИЛ-2 бреющим полетом, с уже замолчавшими пулеметами и пушками, проносился над землей, словно своей яростью хотел вогнать в землю ненавистных врагов. Только когда Курманин убедился, что Шипицин и его стрелок уже скрылись в лесу, он буквально на последних каплях горючего дотянул до своего аэродрома.

Через сутки Шипицин и его стрелок вернулись в свою часть.

— Об этом благороднейшем подвиге Курманина, товарищи, пишет наша фронтовая газета. Советую прочитать, — закончил свое выступление начальник политотдела и отдал президиуму собрания принесенный с собой номер газеты «Тревога».

Шел 1945 год.

Линия фронта двигалась на запад, а вместе с ней шел и штурмовой авиационный полк, в котором воевал Курманин. Стремясь оправдать высокое звание коммуниста, он с еще большей энергией громил врага.

27 марта, совершая боевой разведывательный полет в районе Нойштадта, Курманин обнаружил в воздухе два связных самолета противника. Умело маневрируя, он создал воздушному стрелку условия, при которых тот сбил один из этих самолетов.

Курманин уже успешно водил на штурмовку группы самолетов, проявляя при этом умение, организованность и инициативу в бою.

Так, 31 марта группа штурмовиков под его командованием получила задачу уничтожить военные и транспортные суда противника в море северо-восточнее Данцига. В ходе выполнения задания была обнаружена переправа вражеских войск через реку Вислу. Курманин решает атаковать частью самолетов и эту дополнительно обнаруженную цель.

Штурмовики разгромили переправу, на берегу создалась пробка. Последующими тремя заходами было уничтожено 15 автомашин, 10 самоходно-артиллерийских установок и до роты пехоты противника. За отличное выполнение задания Курманин получил благодарность от командования.

Войну Вадим Матвеевич закончил в небе над Берлином командиром звена. К этому времени его грудь украшали орден Красной Звезды, Отечественной войны II степени, два ордена Красного Знамени, свидетельствующие о высокой оценке его боевой деятельности. За неоднократное проявление героизма и мужества в бою, за умелое вождение групп, за 150 эффективных боевых вылетов на самолете ИЛ-2 Курманин был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.

В послевоенные годы Курманин остался в авиации. Работая командиром звена, заместителем командира эскадрильи, затем и командиром ее, он умело передавал свой боевой опыт молодым летчикам. Нередко и сам садился за штурвал, восхищая бывалых летчиков высоким классом   пилотирования.

В 1947 году он окончил летно-тактические курсы ВВС, готовился учиться в академии, но его постигло несчастье: он серьезно заболел. Врачи запретили ему летать. Нелегко было ему, молодому человеку, любившему свою профессию, как лучшую на земле, и затратившему много труда, упорства, чтобы осуществить свою мечту, примириться с постигшим его несчастьем.

«Неужели я никогда больше не сяду за штурвал самолета и не испытаю понятного только летчику чувства напряженности, ожидания опасности, огромной, всепоглощающей радости творчества!» — думал он, видя современные реактивные самолеты.

В 1956 году Курманин был уволен в отставку по болезни.

Благодаря заботам партийных и общественных организаций, ему удалось значительно поправить свое здоровье, он стал чувствовать себя хорошо. Время сгладило горькое чувство утраты любимой профессии. Вадим Матвеевич начал искать применения своим знаниям в народном хозяйстве и нашел: стал работать на автозаводе. Курманин привык к новой работе, и сейчас видим в нем человека деятельного, нашедшего свое место в мирной жизни.

А.Н. Абдурашитов

Возможно, Вам будут интересны следующие статьи:

Количество общих ключевых слов с данным материалом: 1
№№ Заголовок статьи Библиографическое описание
31 «А до смерти четыре шага» «А до смерти четыре шага» / сост. А.В. Севрюгина [и др.] // Автозаводец. – 1999. – 8 мая. – С. 2
32 Еще раз о Федоре Васильевиче Плотникове Сторожук С. Еще раз о Федоре Васильевиче Плотникове : [беседа с дочерью Ф.В. Плотникова] // Автозаводец. – 1999. – 13 марта. – С. 2
33 «Обычный человек» отбил 7 атак противника «Обычный человек» отбил 7 атак противника : [Плотников Федор Васильевич (1904-1972)] // Автозаводец. – 1999. – 27 февр. – С. 2
34 Он любил Родину, маму и девушку Веру… Зотов В.М. Он любил Родину, маму и девушку Веру… // Автозаводец. – 1997. – 25 июня. – С. 2.
35 В перекрестье вражеских прожекторов Бляшко Р. В перекрестье вражеских прожекторов // За Отчизну, свободу и честь! : очерки о Героях Советского Союза – горьковчанах. – Горький, 1989. – Кн. 7. – С.117-124
36 Подвиг под Потсдамом Меженин К. Подвиг под Потсдамом // За Отчизну, свободу и честь! : очерки о Героях Советского Союза – горьковчанах. – Горький, 1989. – Кн. 7. – С. 51-55
37 Поле Михаила Исайко Лугинин А. Поле Михаила Исайко // За Отчизну, свободу и честь! : очерки о Героях Советского Союза – горьковчанах. – Горький, 1989. – Кн. 7. – С. 75-80
38 Рубеж героя Рубеж героя / публ. К. Соломина // Обратный адрес – война / сост. В.В. Федоров. – Горький, 1986. – С. 85-94. – (Всероссийская серия «Верны подвигу отцов)
39 Где «Катюша» - там успех Федоров В. Где «Катюша» - там успех : [о подвиге Геннадия Габайдулина] // Оружие Победы / В. Федоров. – Горький, 1985. – С. 131-138
40 Волгин Василий Леонтьевич Волгин Василий Леонтьевич // Герои Советского Союза – горьковчане. – Горький, 1981. – С. 57

Страницы