Над стремниною боль-реки

...Когда ты любишь и знаешь историю земли, где родился и вырос, то странствия твои по родным проселкам наполняются особым смыслом. Поля и луга вызывают осознанное чувство. Это не просто зеленое окружение, где пролегли ленты дорог, неторопливо шагают к горизонту столбы, шумит трава. Для тебя это осознанный мир давних образов истории, который всегда может возродиться через живое воображение.

В сентябре по охотничьим делам пришлось мне пожить несколько дней у костра в нижегородском ополье между Салганами и Болдином... Побывал я и подле тех мест за Сергачом, где средь лугов малая речка Пара встречается с Пьяною.

В 1377 году, в августе, здесь было страшное побоище. Праздных, не помышлявших о близкой сече, воинов нижегородского князя смяли степные всадники Арапши. Пали великокняжеские стяги! Угасли надежды и слава великого княжества Нижегородского!

Более шести веков минуло с тех пор.

...Окрест — села, раздолье, полдневная благодать. Звенят последней песней, прощаясь с отчими краями, кочевые птицы.

Над Пьяною купав соцветия.
Над Пьяной пронеслись
столетья.
На Пьяну уж никто
не зарится —
Отполыхали сечи зарева.

Это строки из первой книги стихов Ивана Борькина «Боль-река», изданной Волго-Вятским издательством на средства автора.

Я знаю Ивана Борькина много лет. Когда-то мы жили с ним поздней волжской осенью в полузаброшенном доме в Исадах, провожали у Просека журавлей, бродили по ветшавшим улочкам старого Макарьева...

Он всегда писал стихи, они одобрительно обсуждались на семинарах в Союзе писателей. Их ругали и хвалили, как бы на равных. Были годы, когда за суетою и редкими встречами мне казалось, что Иван Борькин охладел к поэзии, устав от призрачных надежд на издание. Увы, но это частый исход судьбы многих, кто начинает свой тщетный поиск в литературе.

Где-то года два назад, зайдя ко мне, он стал читать новые стихи. Зная его немало лет, я был поражен, как он вырос, как сумел четко определить свою поэтическую «территорию», как углубленно и с интересом странствует по страницам русской истории, интересуется средневековьем Нижнего Новгорода. И это редкая удача, что свою судьбу, свой выход к читателю он смог совершить сам, своим упорством. Слишком уж затянулось ожидание! Составителем книги стал Виктор Кумакшев, знавший Борькина еще в пору некогда популярного литобъединения «Данко».

Автор стихотворного сборника «Боль-река» по основной профессии своей далек от чистой лирики. Он работает инженером-исследователем отдела охраны окружающей среды ГАЗа. Публиковаться начал давно, но не очень часто.

Меня всегда привлекали в Иване Борькине цельность его натуры, широкий русский характер, доброта, радостное ощущение красоты мира. Ненависть к заискивающей лжи, к подлости и вера в отчую землю — все это пробудилось на страницах книги.

Ныне в молодой поэзии редко слышишь подлинный голос мужчины, редко находятся личности, которые не поглощены в зеркалах собственной персоны, а живут болями времени.

Книга Ивана Борькина, в которой немало грехов, формальных слабостей, прежде всего удачна единством духа, силой чувства. Она живет в русской традиции открыто, без лукавой игры в современность. Первый раздел сборника обращен к событиям XIV века: «На майдане», «Русский починок», «Свидание», «Нижегородцы избиша послов мамаевых… », «Нижегородский посад», «Ратник Семка», «Нижегородское ополчение», «В татарском стане», «У Оленьей горы», «На поле боя», «Победа» и «Пьяна»...

Стихи внутренне образуют единое произведение. Нет, это не поэма, скорее — это фрагменты ратной повести, отрывки жития земли нижегородской.

Нашим книгочеям, наверное, памятна повесть кандидата исторических наук Макарихина «Дикое поле». Она также обращена к событиям той поры. Но Иван Борькин впервые рассказал об этой эпохе в поэтических строфах и, как мне кажется, поведал образно и доверительно ту давнюю боль Руси. Беды Отечества, смятение человеческих душ, любовь к крестьянской глубинке встают и глаголят со страниц второго раздела сборника. На этих страницах память о Великой войне, об угасающих деревнях, о людских судьбах. Там шумит на поле хлебная нива, текут малые, чуть слышные реки, пасутся в лугах табуны:

Звезда
В кленовые ладони
Уронит
Бледный свет ночи.
И с храпом цедят
В речке кони
Ее холодные
Лучи.

«Боль-река» зовет к себе на заброшенные проселки, под сень усопших разрушенных храмов. Поэт пишет о своей отчине, о своем уголке России.

Дурнотравьем забитая.
Заколочена вкрест —
Ты как песня забытая
От младенческих лет.
Дай, Бог, памяти грешному
И раскаянья чуть —
По суглинку по вешнему
Я домой ворочусь...
...Чтоб в приветно мерцающем,
Возрожденном огне
Мои братья-товарищи
Потянулись ко мне.

Вера в духовное возрождение родной земли... А рядом звучат строки о «ночных бабочках», «гомосеках»... Они соседствуют со строфами о мужестве парней, кому выпали на долю афганские ущелья.

Второй цикл невелик по объему, но поэт подает наш сегодняшний день многослойно, с горечью и любовью. Повторяю, что книгу «Боль-река» отличает истинность чувства, цельность русской натуры и живое слово. Это самое главное, потому что ныне — редкость!

Если смотреть на поэтический дебют через менторские очки, можно предвзято ущемить всякого автора (вернее — почти всякого!). Но я не пытаюсь и петь дифирамбы. Мой отклик — это скорее дружеское обращение к тем читателям, которым дорога русская поэтическая традиция, чтобы не просмотрели эту небольшую книгу, где степные ветры истории, слава и горечь наших дней.

Этот сборник — раздумье нелегких времен, поры больших испытаний. И не ушло наше Отечество с берегов боль-реки! Взгляд участника событий, свидетеля сострадателен по-сыновьи. Он тревожит память, обращает взоры к душам людей в небольшом собрании стихотворений поэта-автозаводца Ивана Борькина.

Юрий АДРИАНОВ