Марина Кулакова: «После развода меня преследовали неудачи. Но ненадолго»

Марину Кулакову давно считают культовой поэтессой. Хотя сама она против такого определения. Но в нижегородской поэзии 80—90-х равных ей по остроте чувства и поэтического высказывания, по масштабности лирического сюжета, на мой взгляд, не было никого. Кто-то называл ее «Ассоль нижегородской поэзии», а кто-то сравнивал с Цветаевой. В 80-е она проводила рок-концерты, литературные конференции, и без нее сейчас вообще невозможно представить себе нижегородскую литературу конца XX века. Но Марина внезапно перестала сочинять и печатать стихи. А потом уехала из Нижнего в Москву. Пока не насовсем. Но ее основная работа сейчас — там. Недавно поэтесса на несколько дней приезжала в наш город.

ТРИ МАЛОИЗВЕСТНЫХ ФАКТА ИЗ ЖИЗНИ МАРИНЫ КУЛАКОВОЙ

• Учась на истфиле Горьковского университета, будущая поэтесса с увлечением участвовала в художественной самодеятельности. Старожилы вуза до сих пор помнят, как она с упоением пела «Истфиловский гимн», а в стенгазетах факультета печатались ее стихи, которые уже на следующий день наизусть цитировали однокурсники.
• Окончив истфил, Марина неожиданно для многих поступила в ГИТИС на... искусствоведческий факультет. Поэтесса училась у лучших театральных критиков. Так что в случае чего может написать еще и театральную рецензию. Впрочем, и родилась Марина в театральной семье: отец — актер Олег Блинов — и сейчас играет в Чебоксарском театре.
• Кроме художественных текстов Марина пишет еще и журнальные статьи. Ее детской страничкой в журнале «Отдохни!», например, зачитывались и малыши, и их родители.

МОСКВА

— Ты уже объясняла как-то, что уехала по нескольким причинам...

—Да, и это не только деньги, но и куда большая возможность для самореализации. В Нижнем любому поэту непросто.

—Но ты же не пишешь сейчас стихи...

—Зато много пишу для журналов. Я не считаю себя журналисткой. То, что я делаю, скорее работа литератора, который предлагает статьи для журналов.

—Ты нашла в Москве свой круг общения?

—Единомышленники, конечно, у меня есть. Но я и с Нижним не так уж сильно оборвала связь: здесь учится мой сын, я пишу для нижегородского журнала. Причем у меня есть определенная свобода, я пишу то, что хочу.

—А почему не пишешь стихи? Не то сейчас время?

— Возможно. Но так сложи лось, что уже несколько лет я пишу и печатаю эссе о поэтах и людях, мне близких. Из всего этого получилась книга прозы, которая пока, правда, существует в виде отдельных статей, но я надеюсь, что скоро смогу ее издать.

КНИГА

—Расскажи подробнее, что это будет за книга?

—Там будет несколько портретов-очерков: о Сергее Чупринине, известном критике и главном редакторе журнала «Знамя»; о Саше Башлачеве, о котором я впервые написала еще 15 лет назад в «Ленинской смене»; о Викторе Шендеровиче, с которым знакома еще с тех пор, как он работал в театре.

—Почему ты выбрала именно эти имена?

—Все эти люди стали признанными лидерами в интеллектуальных и творческих областях деятельности. Может быть, их имена сейчас не на слуху. К сожалению, такое у нас время. Но от этого они не перестают быть элитой. И мне захотелось понять: случайно или нет то, что практически все они родом из провинции? Захотелось узнать, как они живут — или не живут — сегодня? Что с ними происходит? В конце концов, захотелось подумать, каковы материальные эквиваленты духовных ценностей в нынешней России.

—Идея благородная. Я даже думаю, что и читателей у твоей книги найдется немало. Мы все уже соскучились по искреннему слову. Скажи, а ты была знакома с каждым из героев книжки?

—Со многими — да. Но я, например, не знакома с Земфирой. Хотя, читая ее тексты, я понимаю, что она — личность. Мне очень интересно было о ней поразмышлять, и она в серии портретов есть.

—Вот это неожиданность! А ты хотела бы с ней познакомиться?

—Хотела бы. Но для книги, для уже написанного текста, это необязательно.

—Когда планируешь выпустить книгу?

—Возможно, к концу этого года.

СТИХИ

—Марина, многие помнят тебя все же по твоим ранним стихам. "Когда бы не юность, мы жили бы вечно», «Назову вас, как вы хотите: мой учитель, мой повелитель, а подумаю: «Мальчик мой» — эти строки и сейчас, я думаю, помнят все твои ровесники. А уж стих про то, как 20-летние тонут в своих рефлексиях «за два шага до жизненного моря», вначале 80-х вызвал вообще шквал эмоций.

—Мне тогда просто хотелось сказать, что все эти подростковые депрессии не самое главное в жизни...

—А почему ты, такая известная даже в те годы поэтесса, после университета взяла и уехала в деревню преподавать детям словесность?

— Во-первых, у меня туда было распределение. Во-вторых, мне этого просто захотелось. Не знаю, как это объяснить. Наверное, было бы логичнее, если бы я сразу же после университета уехала в Москву. Но мое чувство пути в то время выбрало деревню. Как недавно я поняла, что вот теперь меня ждет Москва. Я просто прислушивалась к тому, что происходит. Работа в деревне меня очень многому научила, у меня был талантливый класс.

— Я помню, ты даже писала о нем в областную молодежную газету. А потом-то ты со своими учениками поддерживала отношения?

— Конечно. Мы переписывались. Они рассказывали о своих делах, учебе.

—И ты вдруг резко бросила писать стихи...

—Ну, не резко и не сразу. Последнее, что я написала, — стихотворение «Стражник», оно очень большое, но я считаю его для себя крайне важным. И даже включу в книгу портретов. Оно очень многое объясняет.

ЛЮБОВЬ

—Марина, любовь и поэзия — вещи, как правило, связанные. Ты ведь не будешь этого отрицать? Но если о твоих стихах, знают практически все, то о твоей личной жизни неизвестно почти ничего...

—Я рано вышла замуж. И, наверное, поэтому мой брак был неудачным. Мы познакомились с моим будущим мужем на почве любви к собакам, вместе их выгуливали. А вот его самого, как человека я знала, как выяснилось, очень мало и даже не подозревала о некоторых его поведенческих «сдвигах». Я еле-еле сбежала от него. Но мне бы не хотелось сейчас затрагивать эту тему. Скажу лишь, что после моего побега мне страшно «везло» на подобных людей, они меня словно преследовали. Такая полоса невезения длилась довольно долго — несколько лет.

—И что ты делала? Советовалась с подругами, читала книжки по психологии, ставила свечки в церкви?..

—Свечки ставила. Я тогда просто не понимала, что со мной происходит, за что мне такое наказание. И только потом уяснила, что все это мне было суждено пройти, чтобы я что-то поняла в своей жизни, изменила бы ее. Во всяком случае, я стала на многое смотреть по-иному. Я стала спокойнее. И все это со мной вдруг прекратилось.

— Может, оттого еще, что ты родила ребенка? Говорят ведь, что для женщины это очень важно...

— Может быть.  Хотя,  скорее всего, тут все сошлось ребенок, и то, что я многое поняла.

—Но замуж ты пока не собираешься?

—Нет. Правда, после разводя я даже думала, что больше вообще замуж не выйду. — гак на меня  подействовала вся эта история.

ПРОЕКТ

—Но я же знаю, что ты не можешь сидеть сложа руки. Вот в Нижний ты приехала с идеей нового проекта. Что это будет?

—Очень хочу свою пока неизданную книгу представить в Нижнем. Это будут отдельные страницы — встречи с ее героями. Я уже привозила в Нижний художника Александра Майорова, поэта Александра Еременко, написавшего совершенно замечательные строчки, ставшего в 80-е королем поэтов.

—Встречи, значит, будут продолжаться?

—Очень надеюсь на то. Думаю, что и переводчик Григорий Кружков, который учился в Томском университете на филфаке, но неожиданно понял и почувствовал, что самое основное в мире — поэтическая мысль, и Apтемий Троицкий, и Андреи Максимов, которых представлять, наверное, не надо, тоже примут участие в этих встречах.

Оксана МИТРОФАНОВА.