«Повзрослели они до поры...»

Война сотнями тысяч, миллионами пожирала квалифицированных, работоспособных, здоровых мужчин, и эту брешь заполнили старики, жены и дети ушедших на фронт. Наверное, давно уже нет на свете тех героических женщин, которые вместо воевавших мужей спускались в шахты или пахали землю, чтобы потом испечь хлеб для бойцов. В большинстве своем покинули этот мир и те, кто поднимал военные заводы, сутками не отходил от станков, обеспечивая армию вооружением. Под определением «труженики тыла Великой Отечественной войны» сегодня подразумеваются, главным образом, дети. Точнее, те, кто, будучи ребенком или подростком в те страшные годы, работал на заводах, в колхозах, в госпиталях, пытаясь внести свою лепту в общую Победу над врагом. Один из них — А. Н. Григорьев. Его трудовая биография на ГАЗе началась в 44-м, когда мальчишке исполнилось всего 12. Тем, что довелось пережить в годы войны, Адольф Николаевич поделился с корреспондентом «Автозаводца».

«Завтра была война...»

Григорьевы приехали на автозавод из городка Кологрив Костромской области в 1936 году. В семье было четверо детей, мал мала меньше. Старшему, Адольфу, пятый годок. Отца сразу взяли в литейку слесарем. Дали комнату в бараке на улице Рабочей (Северный поселок). На соседней, Строительной, стояла начальная школа, тоже барачного типа. Туда и определили Адольфа в первый класс. А вскоре началась война.

— Я очень хорошо помню первые бомбежки, — рассказывает Адольф Николаевич. — Самолеты летали так низко, что мы, детвора, видели лица летчиков. Сначала приняли эту воздушную технику с крестами на крыльях за санитарную. От нашей наивности не осталось и следа, когда совсем рядом, на территории завода, разорвались бомбы. Мы как-то сразу повзрослели...

Привыкнуть к бомбежкам было невозможно. Доставалось не только заводским корпусам, но и жилью — баракам и землянкам (оставшимся еще со времен первостроителей), окружавшим автогигант по всему периметру. Гибли люди. Во дворах жители начали выкапывать щели — очень примитивные укрытия, которые тем не менее спасли жизнь многим.

Занятия в начальной школе на Строительной улице продолжались всю войну. А в больших школьных зданиях разместились военные госпитали, о чем сегодня напоминают мемориальные доски на их стенах. К примеру, в ближайшем к дому (сейчас это гимназия №136) работали санитарками мамы некоторых одноклассников и соседей героя нашего повествования. Адольф Николаевич вспоминает, что чернильницы приходилось брать домой, иначе писать на уроках было нечем — за ночь чернила замерзали, а печь в школе затапливали только с приходом учеников. Первая военная зима выдалась на редкость морозной.

Елка с подарками от «Автогиганта»

— Приближался Новый год, — вспоминает Адольф Николаевич. — Война войной, а нам очень хотелось праздника, елки с игрушками и подарками. Ну, ель добыть — не проблема: леса в ту пору еще вплотную подходили к району. Игрушки, у кого были, принесли из дома. Но где взять подарки?! Решение этой проблемы взяла на себя моя мама, она работала на заводе и была очень боевой женщиной. И куда, вы думаете; она обратилась? В редакцию «Автогиганта» (так тогда назывался «Автозаводец»)! В те годы она тоже располагалась в бараке. Коллектив журналистов откликнулся немедленно. Сами склеили пакеты из газетной бумаги. Как сейчас помню, на них были напечатаны стихи:

Похвалилися фашисты

кончить дело до зимы —

Вьюги зимней в поле чистом не увидим,

дескать, мы.

Но мороз явился грозен,

раскидал снега свои —

И фашисты на морозе мерзнут,

словно воробьи.

Кто автор — не знаю. А в пакетах были мандаринчики, яблочки, печенье, прянички... Праздник получился замечательный. Потому ив память врезался, как яркая вспышка среди мрачных военных будней.

Запасы продовольствия закончились очень быстро. Была введена карточная система буквально на всё самое необходимое. За хлебом приходилось выстаивать длинные очереди. Адольф Николаевич вспоминает, что чувство голода не оставляло его в то время ни на минуту. Мать укладывала детей спать пораньше, чтобы они не просили есть, — накормить их было нечем. Отца перевели на казарменное положение — он практически жил на заводе, навещал семью в лучшем случае раз в десять дней. Когда мама уходила на работу, дети оставались фактически без присмотра. Впрочем, так жили в то время почти все. Полегче было лишь тем, у кого оставались родственники в деревнях, — им помогали с продуктами. Григорьевым помощи ждать было неоткуда. Семья голодала. Ослабленные детские организмы не могли противостоять никакой инфекции. Младшие постоянно болели. Из четверых у Григорьевых выжил только Адольф.

Кстати, о необычном для русской семьи имени сына. Видимо, это была просто случайность. Никакого вразумительного ответа от родителей по этому поводу мальчишка так и не получил. Но доставалось ему в школе, как нетрудно догадаться, крепко. Пришлось научиться давать отпор обидчикам. Это потом очень помогло в жизни.

К станку в 12 лет

Шел 44-й год. Начальная школа была уже позади. В ремесленное училище брали только с 14. Помогла сердобольная соседка — тетя Дуся Горлова, она работала поваром в РУ №1. Сходила к своему директору, объяснила ситуацию в семье Григорьевых — и двенадцатилетнего пацана приняли на специальность «слесарь по ремонту промышленного оборудования».

Ремесленное училище было тогда спасением для многих — кому от голода, а кому и от... тюрьмы.

— Нам очень повезло, — продолжает свой рассказ Адольф Николаевич, — у нас был замечательный мастер производственного обучения — Мокроусов Александр Иванович. Душа-человек. Знал подход к нам, пацанам. Помню, как привел нас на экскурсию в 4-й механический цех завода. Смотрим — кругом станки, а по вращающимся их частям молоко течет. Мы ахнули — так захотелось попробовать. Нам тогда объяснили, что это не молоко, а эмульсия. Сразу же после зачисления в училище началась практика. В цехах работали в основном дети, старики и женщины. Много было эвакуированных, на особо тяжелых работах использовался труд заключенных.

Училище Адольф Григорьев окончил с 5-м квалификационным разрядом — именно так был оценен выполненный им в качестве выпускной работы ремонт токарного станка. Паренька приняли слесарем в ремонтно-механический цех. Война уже закончилась, но людей катастрофически не хватало. Огромную роль в этих условиях играло соцсоревнование. Победителей премировали полезными вещами и дополнительными талонами на питание.

«ГАЗ для меня — всё!»

— Конечно, у нашего поколения война отняла детство, — завершает свой рассказ Адольф Николаевич. — Многим нашим надеждам не суждено было сбыться. В памяти остались голод, ужас бомбежек, множество трупов, тяжелая работа, когда приходишь домой и падаешь без сил... Как со всем этим справилась детская психика, трудно сказать. Но мы понимали, что Победа в войне зависит и от нас, а потому работали наравне со взрослыми. И после 45-го еще долго продолжали выпускать военную технику. Практический опыт на заводе я приобрел большой. Но чувствовал, что не хватает знаний. Очень хотелось продолжить образование. В начале 60-х поступил в вечернюю школу — сразу в 6-й класс. К тому времени был уже женат, имел двоих детей. Супруге, конечно, трудно было одной со всем управляться, но она меня поддерживала в моем стремлении учиться. Спасибо ей. Окончил восемь классов — поступил в техникум. И все это время работал на заводе. ГАЗ для меня — всё. Были разные предложения, и с других предприятий — тоже. Но я даже мысли не мог допустить о том, чтобы променять родной завод на что-то другое. Моя жизнь сложилась неплохо, и в старости я тоже не одинок — грех жаловаться. Главное, чтобы люди не допустили новых войн. Война — это всегда страшно, бесчеловечно. Нельзя забывать об этом.

Лариса СМИРНОВА.

• Фото Артема СЕМЕНОВА

и из музея истории ОАО «ГАЗ».